Господин метелей

Раздались шорох и хрустальный перезвон. Я оглянулась и увидела, как из снежных сугробов вылетают один за другим синевато светящиеся осколки. Подхваченные неведомой силой, они закружились, вспыхнув синими искрами, и улеглись на маску — как раз в тех местах, где не хватало кусочков. Мозаика собралась!

Теперь передо мной лежала целая маска. Нет, не целая, потому что кусочки в ней были разрознены, но она была собрана. Я с надеждой приникла к Близару, пытаясь согреть его, но продолжения чуда не последовало.

— Что дальше? — в отчаянии спросила я у духов.

Но они молчали, а ответил мне совсем другой голос:

— Ну, наконец, ты это сделала, Бефана Антонелли! И зачем надо было столько ломаться? Строила из себя недотрогу, а оказывается, что уже давно покувыркалась с Николасом. А ты не верил, дорогой.

Это был голос Эрны. И сама она стояла на пороге Ледяного чертога, а рядом с ней… рядом с ней стоял Оливер, и глядел на меня с сожалением.

— Но как сильно она его любит, — притворно восхитилась Эрна, отстегнула манжеты и принялась засучивать рукава. — Мигом собрала все осколки! Вот так простушка-провинциалочка!

— Зачем вы здесь? — воскликнула я, стараясь заслонить бесчувственного Николаса, потому что мне показалось, что Эрна хочет ему навредить.

Она заметила и скривилась:

— Мне не нужен твой колдун, лапочка. Я пришла совсем за другим.

— За маской? — я посмотрела на духов, ожидая, что сейчас они прогонят колдунью, как в прошлый раз.

Но Сияваршан, Аустерия и Фаларис застыли, и только Велюто метался кругами под стеклянным потолком.

— А ты думала, я отступлю? — лицо Эрны приобрело фанатично-восторженное выражение. — Как я могу отступить, когда Хольда выбрала меня? Она говорила со мной, звала. Видишь — даже ее слуги мне подчинились!

Эрна встала в изголовье мраморного постамента, над маской, и призраки брызнули в разные стороны, уступая ей место.

— Всем тихо! — приказала она. — Я начинаю читать заклинание.

Что она там задумала, я не знала, но понимала, что допустить этого нельзя, и поэтому громко спросила:

— Так вы с ней заодно, Оливер?

— А ты думала, он покорен твоими прекрасными глазами? — тут же с издевкой отозвалась Эрна. — Он всегда был на моей стороне, с самого начала, с самой первой встречи. Мы как по нотам всё разыграли. Да, дорогой? Я нападаю, он защищает, и вот уже некая провинциалочка проникается благодарностью к храброму рыцарю, вступившемуся за нее перед ведьмой!

— Но зачем? Виконт, вы тоже колдун? И тоже мечтаете о всевластии?

— Мы же договорились, что вы зовете меня Оливером, — напомнил он, ничуть не смутившись, снял шапку и сбросил шубу. — Нет, магическая власть меня не интересует. Я в этом плане материалист. Признаться, я остро нуждаюсь в деньгах. Госпожа фон Зоммерштайн помогла мне и пообещала решить мои проблемы раз и навсегда. Мне, правда, жаль, Бефана. Вы прекрасная девушка, но так уж получилось.

— Сначала я хотела, чтобы он отвлек тебя от Николаса, — деловито объяснила Эрна, разминая пальцы и распуская волосы. — Я тебя недооценила сначала, решила, что пришла особо умная охотница за серебром. Николасу надо было искать ту, которая полюбила бы его, а он носился с тобой, как с сахарной курочкой. Но потом я разглядела, что Бефаночка влюблена. Да как влюблена! И Оливер начал шпионить за тобой, чтобы в нужный момент оказаться рядом и мигом привезти тебя в замок. Так и получилось. И теперь мы здесь, и пусть предначертанное свершится. Оливер, держи ее, и заткни ей рот, если будет мешать…

Я не хотела уходить от Близара, но Оливер схватил меня за плечи и оттащил, хотя я пыталась сопротивляться. Колдунья широко раскинула руки, потом сложила ладони и начала читать нараспев известную мне песню:

— Ты при зимнем ясном дне

Попроси снег об игре…

Она читала, и ее голос волнами взмывал к стеклянному потолку, и осколки маски охватило синее пламя, спаивая кусочки воедино.

— Станет дробное единым –

Себе будешь господином…

— Так вы просили моей руки, чтобы разбогатеть, Оливер? — сказала я громко, пытаясь помешать Эрне. Ведь если она так хочет соединить маску, а Близар был против — значит, нельзя допустить, чтобы маска стала единой. Хотя бы госпожа Эрна обещала, что делает это ради вселенского блага.

Но Оливер без особой нежности прихлопнул мне ладонью рот и шепнул:

— Сама виновата. Если бы согласилась — все могло быть по-другому. Мы бы сбежали с тобой куда-нибудь в теплые края и жили на близаровское серебро, как короли. Но ты сделала выбор, так что теперь не жалуйся.

А Эрна уже дочитывала последнее четверостишье, которое я услышала впервые:

— Но зима твердит сквозь смех:

«Совершишь ты страшный грех!».

Маска менялась, становясь целой, но не только ее коснулось снежное колдовство. Духи — Сияваршан, Аустерия, Велюто и Фаларис — тоже менялись. Они теряли облик, превращаясь в бесформенные сущности без образа — превращались в белый туман, растекающийся пластами, сохраняя отдаленное подобие фигуры.

Они теряли образ… Они становились безобразными, неотличимыми друг от друга… Безобразными церковь называла демонов…

Я забилась в руках Оливера, но справиться с ним не могла.