Господин метелей

Эрна дочитала заклинание и тяжело оперлась ладонями на мраморный постамент, жадно глядя на собранную маску.

— Получилось, — сказала она. — Оливер, веди ее в середину. Пора все закончить. Пора и согрешить.

Сама она тоже пошла в середину зала, тяжело ступая по хрустящим сугробам из стекла. Лицо ее осунулось, но она стиснула губы и вскинула голову, явно превозмогая слабость.

Оливер потащил меня следом. Я брыкалась, и он не мог уже зажимать мне рот.

— Что с Николасом?! — крикнула я, обращаясь к духам. — Почему вы не поможете?

— Заставь ее замолчать, — сказала Эрна устало.

Крепкая рука Оливера обхватила мою шею, и в глазах у меня потемнело, а ноги подломились, и я упала на колени.

— Не пытайся сопротивляться, — сказала Эрна чужим, холодным голосом, вынула из ножен на поясе старинный кинжал — длинный, обоюдоострый — и подняла его перед своим лицом, держа обеими руками. — Пора принести жертву, как сделал первый Близар. Я готова, и я призываю великую Хольду, — заговорила она, — чтобы подарить ей горячее сердце, полное любви.

Зеркала помутнели, и в шести зеркальных коридорах показались белые фигуры. Они приближались, и даже Эрна завертела головой, и побледнела. Семь зеркал — шесть фигур. Я узнала их сразу — призрачные девушки с мертвыми лицами. Они приблизились и встали по ту сторону — печальные, с мертвыми, невидящими глазами.

— Хольда! Я призываю Хольду! — крикнула Эрна, и в седьмом зеркале обозначилась еще одна фигура. Женская, в белом сверкающем платье.

Ее я тоже узнала — это была та самая женщина, которую создала магия Близара на королевском балу. То же платье, в котором была я. Та же маска, осыпанная бриллиантами

Оливер крепко держал меня, и Эрна вскинула кинжал над головой и отчеканила:

— Великая Хольда! Я, Эрна фон Зоммерштайн, приношу тебе жертву человеческой кровью, и прошу одарить меня своим могуществом!

Она шагнула ко мне и схватила меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и открыть шею.

А Близар по-прежнему лежал без чувств на мраморном постаменте, и духи висели под потолком, наблюдая за ритуалом.

«Вот и конец», — подумала я, не сводя глаз с фигуры Хольды.

Она приподняла маску и открыла лицо. Да, я уже видела его однажды — бледное, синеватое, как у покойницы, а губы темные, словно покрыты запекшейся кровью. Она смотрела на нас, и улыбалась. И мне захотелось спрятаться и от этой улыбки, и от этого взгляда.

Эрна вдруг завизжала и отпрыгнула, тряся рукой, как безумная. Я не сразу поняла, что произошло, но потом разглядела — кинжал в руке колдуньи покрылся толстой коркой льда, и лед быстро затягивал и живую плоть — кисть, запястье, локоть, плечо.

Оливер отпустил меня и бросился бежать, но тоже закричал и остановился, потому что лед начал затягивать и его — начиная с ног, подбираясь к поясу и выше.

Два вопля — женский и мужской — некоторое время звучали в унисон, а потом захлебнулись и оборвались.

В Ледяном чертоге стояли две ледяные статуи, и снежные духи налетели на них, уронили, и статуи разбились на сотни осколков.

Хольда поманила меня пальцем и ласково позвала:

— Подойди ближе, девочка. Не бойся, тебе ничего не грозит. Ты ведь не замышляешь против меня зла?

Я не двинулась с места, и двое духов стремительно спустились, схватили меня под локти и подтащили к самому зеркалу.

— Значит, Бефана? — спросила Хольда, склонив голову к плечу и благожелательно меня разглядывая. — Красивое имя, мне нравится. И сама ты мне нравишься больше, чем эта колдунья, — и она позвала: — Просыпайся, Николас. Пришло твое время совершить то, что должен.

Повинуясь ее приказу, граф Близар тут же глубоко вздохнул, поднялся и сел на постаменте, потирая лицо ладонями — словно и в самом деле пробудился от долгого сна.

Я радостно вскрикнула и хотела броситься к нему, но духи удержали, а Хольда произнесла:

— Ты уж прости его за это маленькое представление, Бефана. Только заставить тебя произнести три слова настоящей любви по-другому не получалось. Я немного приморозила его, но согласись, что он от этого лишь выиграл — седина ему идет.

— Представление? — переспросила я, и всю радость из сердца словно выдули северные ветры. — Какое представление?

Я пыталась поймать взгляд Николаса, но он не смотрел в мою сторону. Двигаясь медленно, как не по своей воле, он взял хрустальную маску и подошел к зеркалу, за которым стояла Хольда.

47

— Что же ты медлишь? — спросила она ласково. — Надевай. Ведь таким был уговор. Ты даешь свободу мне, а я тебе. Надо искупить то зло, что твой предок мне причинил.

— Первый Близар, все-таки, запер вас? — выпалила я.