Господин метелей

Эта картина произвела огромное впечатление. Я стояла на пороге, не в силах отвести глаз, а эти двое совсем не замечали меня, увлеченные друг другом. И я вдруг почувствовала, что они очень похожи — во всяком случае, понимают друг друга с полуслова, и это… вызывало зависть. Да, самую настоящую зависть.

Поставив поднос на стол, я постаралась уйти так же незаметно, как пришла, но Эрна вдруг окликнула меня:

— Эй, Бефана Антонелли!

Мне ничего не оставалось, как обернуться.

Теперь они оба смотрели на меня, и если Эрна улыбалась, то колдун, наоборот, нахмурился.

— Ты мои сапоги к печи поставила? — спросила красавица, без малейшего стеснения продолжая оглаживать графа.

Я кивнула и хотела уйти, но она снова окликнула меня:

— Послушай, еще не в службу, а в дружбу: принеси грелку в спальню, согрей простыни. От этих духов-остолопов никакого тепла. После них в постель ложишься, как в снежный сугроб. Спальня на третьем этаже, девятая слева по коридору. Все, свободна, — и она обернулась к Близару. — А она такая: ты что! я на третий год обучения овладела Большим Заклинанием Трисмегиста!.. Представляешь?! Она — Большим Заклинанием! Да все помнят, как она хотела заколдовать лягушку, а заколдовала парик госпожи Глюштайер — вот была потеха!

Ее заливистый смех все еще слышался под сводами замка, пока я спускалась в кухню. Призраки сидели там — все четверо. Дама Аустерия устроилась прямо на печке, и ее волосы оплели половину кухни, шевелясь и обвиваясь вокруг ножек стола.

Я вошла, и духи сразу посмотрели на меня. Посмотрели выжидающе, ничего не спрашивая.

— Она сказала согреть постель, — сказала я, словно извиняясь. — Но я не прислуга…

Сияваршан и Аустерия переглянулись, и даже белый кот притих, забравшись в стеклянный кувшин — словно в кувшин налили молока, только хвост торчал наружу.

Фаларис сделал вид, что дремлет, хотя я заметила, что он посматривает поверх очков.

— А что сказал Близар? — спросил Сияваршан.

— Ничего…

Они опять переглянулись.

— Тогда тебе, крошка, лучше послушаться, — посоветовал дух. — Если бы Близар был против этого, он так бы и сказал.

— Но я не прислуга! — возразила я уже с отчаянием.

Сияваршан пожал плечами, а дама Аустерия отвернулась, пытаясь смирить свои буйные локоны. В довершение всего, на глаза мне попались две металлические грелки, выложенные на стол.

Значит, духи слышали разговор наверху. И уже все приготовили.

Не говоря больше ни слова, я взяла эти проклятые грелки и потащила их в спальню.

— Не злись, — примиряющее сказал Сияваршан, отправившийся за мной. Он парил рядом, скользя вдоль лестничных перил, и заискивающе заглядывал мне в лицо. — Но лучше и в самом деле слушаться Близара. Мне совсем не хочется навредить тебе по его приказу, только случись что — я ведь не смогу отказаться.

— Было бы странно требовать от вас поступать милосердно, если у вашего хозяина вместо сердца — кусок льда, — ответила я резко.

Призрак немного поотстал, но вскоре снова меня догнал и предложил:

— Давай понесу грелки?

— Спасибо, справлюсь сама.

Проходя второй этаж, я заметила, что дверь в кабинет была уже закрыта. Можно догадаться, чем там занимаются колдун и его высокомерная красотка. Интересно, а она знает, как ее дорогой развлекался днем? С госпожой Аделаидой?

— Они вместе учились — Близар и Эрна, — заговорил Сияваршан, перехватив мой взгляд в сторону кабинета. — И много работали вместе, они очень близки. Недавно Эрна была назначена третьей магиней при короле. Она послабее Близара, конечно, гораздо слабее, но у нее хорошие задатки, пойдет далеко. Так что лучше и ей не прекословить.

— Вижу я, как они вместе работают.

Призрак хмыкнул и посмотрел на меня игриво:

— Она в Близарчика как клещами вцепилась, а ей трудно отказать. Но они славно смотрятся вместе, не находишь?

Это был удар по больному.

Я ведь не прислуга! Моя мать была дочерью барона! Мне хватило каминов в отцовском доме! Можно подумать, в замке Близаров решили продолжить дело моей мачехи!.. Я растравляла обиды, но это мало помогало, и печали было больше, чем злости. Собственно, и злости-то не было, только грусть и усталость.

И самое главное — дело было вовсе не в каминах и не в грелках. Перед глазами так и стояла эта картина — женщина весело что-то рассказывает, мужчина благосклонно ее слушает, а в камине пылает огонь. И я могла бы весело смеяться, а Роланд бы слушал… Стоп! А почему — могла бы? Так и будет. Непременно. Несмотря на козни мачехи, и колдуна.

Третий этаж, девятая слева комната…

Не обращая внимания на болтовню духа, я открыла двери и оказалась в самой роскошной спальне, которую только можно было вообразить.

Стены обтянуты светлым шелком, мебель из светлого дерева, толстый ковер на полу, а посредине — огромная кровать под балдахином. В такой кровати можно потеряться! Я обошла ее, оглядывая со всех сторон и зажав грелки под мышками. Перина была такой толщины, что к кровати приставлялась лесенка. Привстав на цыпочки, я отодвинула краешек балдахина и заглянула внутрь. Покрывало и подушки были белоснежные, как лебяжий пух. Наверное, и королю не стыдно спать в такой постели.