Господин моего сердца

Он огляделся в поисках Алиры, но увидел только ее лошадь, склонившую голову к земле: рыжая шерсть в крови, и горе. Он чувствовал ее горе. Эрик рванул к могучим дубам и букам.

Алира сидела, прислонившись к дереву, согнув одну ногу в колене. Казалось, что она просто отдыхает, прикрыв глаза, но прекрасное свежее лицо накрыла мертвенная бледность, а бисеринки пота рассыпались на лбу и шее.

Лансиль спрыгнул с коня и первый бросился к ней. Дотронувшись до раны, растер кровь между пальцами и понюхал их.

– Странный запах.

– Заражение? – обеспокоенно спросил Брайн.

– Не знаю. Разве это возможно? – Лансиль посмотрел на отца.

А Эрик застыл. Тяжелые воспоминания обрушились, как горная лавина, а глаза заволокло черной непроницаемой пеленой. Реальность полностью померкла, и страшная картина возникла перед глазами: черный клинок, только глубже, все тело залито кровью, на бледном красивом лице застыла печать свежей смерти. Чуть притупившаяся за века боль нахлынула с новой силой.

Ресницы Алиры затрепетали, и она открыла глаза. Мутным взглядом отыскала его, Эрика, и слабо улыбнулась.

– Я снова не подчинилась вашему приказу, милорд, и видите, чем это для меня закончилось, – она даже пыталась шутить.

Эрик моргнул, отгоняя призраков прошлого. Той, другой, он не смог помочь. Имея в запасе все эпохи мира, просто не успел. Сейчас он здесь, а значит, есть еще надежда. Склонился к Алире, согревая ее холодную дрожащую руку.

– Молчи, не теряй зря силы.

Услышав его голос, она устало опустила веки, а живительное тепло, исходившее от ладони, выровняло прерывистое хриплое дыхание. Мгновение, и ее глаза распахнулись: Алира надрывно взвыла; лицо Эрика исказила мука. Ее заразили. Боги, как Некромант научился заражать живых людей?! Кто ему помогает? Это ведь невозможно! Было невозможно.

– Я умираю? – сжав его руку, что было сил, спросила она. Но ответа не дождалась – снова вскрикнула. Ее ломало. – Я… люблю… тебя… – последние слова были сказаны в агонии перехода, слабым голосом, но в наступившей тишине их услышали все.

– Не умрешь, я не позволю! – Эрик рванул ткань корсажа и нижней блузы, окровавленной, почерневшей. Он выхватил кинжал и, поцеловав его, вонзил в рану, пробивая насквозь.

Алира завыла и затряслась в судорогах.

– Что ты делаешь? – рванулся к ним Брайн, но его удержали, призывая не мешать твориться очищению.

Она продолжала кричать, а Эрик проталкивал в нее силу, пока черные змеи, бежавшие под кожей, не начали бледнеть и края раны снова не стали красными. Алира стала чиста от черной смерти, но жизнь все равно утекала по лезвию ножа. Каждая капля, упавшая на землю, забирала ее время. Кровь хлестала из груди, алая и живая, но это все равно смерть. Эрик погладил смоляные кудри, взмокшие от страданий, и приник к бледным губам, делясь со смертной самым сокровенным, что есть в его магии. Отдавая ей свою благодать, разделяя с ней тысячелетия и эпохи мира.

– Перевяжите ее, – встал, покачиваясь. Алира впала в беспамятство, но больше не была бледна и холодна.

***

Алира с трудом разлепила веки, сбрасывая оцепенение глубокого сна, и уставилась в незнакомый потолок. Лепнина изображала сплетенные ветви могучих деревьев. Красиво. Ощущение, будто спишь в безмятежном лесу. Только, где она? Где спит?

Приподнявшись, Алира оглядела незнакомую спальню. Богатый, бледно-зеленый с золотой вышивкой полог, широкая дубовая кровать стояла определенно на возвышении, красивый резной столик с настоящим зеркалом, кресло со спящей в нем Галандиль… Стоп. Галандиль?! Алира потерла виски, пытаясь вспомнить, что с ней произошло. Сражение и попытки добраться до Эрика, жгучая боль в груди и шипящий бес. Дальше сплошной туман, тени и шепот. А еще – огонь в ране. Страшная боль во всех членах и беспамятство. От напряжения заболела голова, и Алира откинулась на подушки. Инстинктивно коснулась раны – и ничего не произошло.

Алира рванула ворот рубашки, обнажив плечо и грудь. Кожа гладкая и чистая, никакого намека на шрам и тем более кровоточащую рану. Невероятно! Сколько же длился ее сон? Что вообще произошло? На этот вопрос ответ желательно получить немедленно!

– Галандиль! – позвала негромко. Молчание. – Галандиль!

Наставница взглянула на нее вяло, словно ей тяжело было очнуться. Вероятно, она долго не спала нормально, сидела возле постели раненой.

– Не кричи, пожалей мои чуткие уши.

Шутит, значит, все не так плохо. Но потом, будто осознав, с кем говорит, подхватила юбки и, подскочив к кровати, обняла Алиру, целуя лоб и обливаясь слезами.

– Очнулась, моя девочка. Наконец-то! Живая.

– Живая, но если не перестанешь, то можешь задушить.

Галандиль постаралась взять себя в руки, но тонкую ладонь не выпускала. Алира заерзала в постели, ожидая, когда Галандиль полностью придет в себя и сможет ответить на вопросы.

– Не сочти, что я жалуюсь, но почему я жива?

– Владыка Эрик вылечил тебя.

– Правда? – слабо улыбнулась Алира. Значит, с ним тоже все хорошо! Хвала богам! – Галандиль, мне было так больно. Мне никогда не было так больно. Казалось, что меня вынули из тела. Это страшно.