Господин следователь. Книга 3 (СИ)

На Рождество нашу семью оставили в покое. Как-никак, семейный праздник и каждый православный, отстояв службу в храме, спешит домой, чтобы полюбоваться елочкой, посидеть за столом в семейном кругу.

Отец еще накануне Рождества дал выходной и своему кучеру, и секретарю, а матушка отпустила даже и горничных, решив, что день-другой управится и без слуг, а те пусть отправляются к родственникам. Все разбежались, унося с собой господские подарки и денежку.

Последней ушла молоденькая горничная Лидочка, на которую у родителей имелись некие планы. Девушка накрыла на стол в Малой столовой, потом и она, получив от хозяйки рубль мелочью и цветной платок, а от хозяина — еще один серебряный рубль, кулек с конфетами и вызолоченными орехами, радостно убежала. Правильно. Пусть встретит сочельник и Рождество не с чужими людьми, а дома.

Никуда не ушли только старый Степан, отцовский камердинер, да кухарка, потому что им некуда было идти — жили во флигеле, да в придачу еще являлись мужем и женой. Кухарка, к тому же, занималась приготовлением блюд, что должны подаваться уже в само Рождество и она наотрез отказалась покинуть пост, пока все не закончит. Но все-таки, и они отправились к себе, чтобы и нас не смущать, да и с мужем вместе побыть.

Я человек дикий, традиции предков забывший, поэтому с любопытством посматривал — чем же станут кормить? Читал, что в сочельник положено есть скромно и хозяйка поставит на стол кутью, узвар, да блины. Возможен еще винегрет и постный борщ. К стыду своему, что такое кутья и узвар, не знал. Вот, узнаю, а заодно и продегустирую.

Уже и есть хочется (а до первой звезды нельзя!)

Кутья оказалась рисовой кашей, заправленной орехами и медом. Вкусно, кстати. Узвар, в сущности, обычный компот, только не сладкий. С винегретом — тут все и так ясно. Но вместо блинов матушка (сама!) подала на стол вареники с картошкой и черносливом. Борща не было, но можно обойтись и без него.

Поспали совсем чуть-чуть, а там уже и на раннюю обедню идти. Именно так — пешком. Я впереди, матушка с батюшкой следом, а за ними камердинер с кухаркой. И в храм сегодня идем не в кафедральный, а наш, неподалеку от дома. И там отец не вице-губернатор, а прихожанин. Уважаемый, разумеется, и место у него впереди, но не из-за должности, а потому, что все наши предки, проживавшие хоть в Новгороде, хоть за его пределами, в поместьях Новгородской земли, жертвовали на этот храм. И я, пусть даже в какой-то мере и самозванец, невольно испытал гордость за своих предков, за отца.

После заутрени можно разговеться. Если следовать народным поверьям, на столе должно присутствовать 12 блюд: блины, рыба, заливное, студень, молочный поросенок, жареная курица, свиная голова с хреном, домашняя колбаса, жаркое, колядки, медовые пряники, хлебцы с маком и медом.

Но двенадцать блюд — это уже перебор. Втроем нам столько не съесть. Поэтому, наличествовал гусь с капустой (сегодня не съедим, завтра прикончим), свиная грудинка (эта тоже дня два или три хранится), и холодец. Пряники к чаю будут, но для меня это не отдельное блюдо, а дополнение к напиткам.

Из напитков, окромя чая, был еще и коньяк, который мы с батюшкой не спеша пили и что-то французское, для матушки. Я бы и сам с большим удовольствием выпил вина, но пришлось соответствовать.

Матушка и отец хозяйничали, радовались возможности побыть вместе, всей семьей. А я…

С одной стороны, радовался. Все-таки, и заутреня, и небольшая доза коньяка способствует эйфории.

А вот с другой… Опять, что называется, накатило. Чувствовал себя не то самозванцем, не то безбилетным пассажиром, занявшим чужое место в вагоне, а тот, чье место я занял, остался на перроне, под дождем и под снегом.

Есть сказки про «подменышей», когда злобные твари, вроде троллей, подменяли человеческого ребенка своим отродьем, а родители, так и оставались в неведении. Или напротив, смогли как-то опознать подмену, но все равно, продолжали любить чужого ребенка.

Эти люди, считающие меня своим сыном, меня очень любят, заботятся. Думаю, что они не только последние деньги за меня отдадут, но и жизнь.

А я чувствовал себя сволочью, хотя не считал себя виноватым. В чем я виновен? Я в это время не просился. Даже сейчас, с удовольствием бы вернулся в свое прошлобудущее, к цивилизации, к тем людям, что мне по-настоящему дороги. Но что мне делать-то? Вскочить, закричать — дорогие мои родители, я не ваш сын?! Я кукушонок, вытолкавший из гнезда вашего мальчика, занявший его место!

Наверное, решат, что у Ванечки с головой что-то случилось, врача надо вызвать или еще проще — выпил мальчишка лишнего, вот и понесло.

Поэтому, загнал свои мысли куда подальше, просто сидел, улыбался, поддакивал, ел с аппетитом и даже, в общей сложности, выпил две рюмки коньяка.

После трапезы мы все дружно отнесли на кухню грязную посуду и остатки еды.

— Потом помою, — сообщила матушка, с сомнением посматривая на свои изящные ногти и на парадное платье.

Ну да, прислугу-то мы отпустили. А кухарка тоже неизвестно — придет или нет. Ей тоже дали отпуск до завтра.