Господин судебный пристав

– Завтра атаман Семёнов открывает торжество по случаю…

– Наслышан по какому случаю, и что?

– А то, что тебе его придётся охранять, а мне охранять вас обоих!

У Малова взметнулись брови.

– О чём ты? – спросил он взволнованно.

– Да так, убить его попытаются в этот день, – ответил Бурматов.

– Ты уверен в этом?

– Даже больше чем!

– И в него будут стрелять…

– Лично товарищ Шмель, наверное.

– Так вы её ещё не поймали?

– Не было смысла… Нам нечего было ей предъявить.

– Ты собираешься поделиться со мной своим планом?

– Да, именно за этим я пришёл.

– А не лучше ли арестовать Маргариту прямо сейчас и не подвергать атамана смертельной опасности?

– Нет, всему свой черёд. Птичка попадётся, не причинив никому вреда!

– Ты в этом уверен?

– Давай-ка выпьем и послушай меня, Кузьма Прохорович, – ответил Бурматов уклончиво. – Если следовать точь-в-точь моему плану, то…

– Стой, не говори ничего, – вздохнул Кузьма. – Давай сначала выпьем, а потом… А потом я послушаю тебя!

13

Значительно поредевший после боя у болота партизанский отряд Владимира Лаврова всё-таки сохранился как боевая единица. Старый бурят, неизвестно откуда взявшийся, перевёл людей через топи и тут же исчез.

Оказавшись на территории Монголии, партизаны передохнули, подлечили раны, а затем Владимир Александрович решил возвращаться обратно в Россию, чтобы продолжить борьбу. Оставив тяжело раненных и больных на попечение доброжелательных бурят, живших в аймаках на границе Монголии и России, Лавров с двумя десятками бойцов вернулся в тайгу.

Связь отряда с городским подпольем поддерживал Степан Пирогов. А «просветительской» работой среди партизан, как и прежде, занимался Василий Кожухов. Комиссар отряда говорил и действовал как настоящий политработник, прошедший соответствующую выучку.

Партизаны часто спрашивали у Кожухова:

– Как зиму зимовать будем, товарищ комиссар? Тайгу так снегом занесёт, что до весны отсюдова не выберемся.

– Зиму мы перезимуем, товарищи, не сомневайтесь, – со знанием дела говорил он. – И тайгу занесёт, не сомневаюсь я. А вот плохо это или хорошо, кто его знает!

– Хорошо, наверное, – гоготали бойцы. – Если мы до Семёнова не доберёмся, то и его белобандиты до нас тоже! Спокойно зимовать будем, покуда снег в тайге не растает!

– Да-а-а, семёновские каратели до нас не дойдут и пушек своих в наш медвежий угол не затянут, – соглашался комиссар. – А вот мы им покоя не дадим, товарищи! Смастерим снегоходы и… Любые сугробы нам нипочём! И город, и железную дорогу время от времени навещать будем. Не дадим белобандитам Семёнова чувствовать себя в безопасности! Для партизан нигде и никаких преград не существует!

Уверенный голос Кожухова вдохновлял бойцов отряда и вселял в них уверенность и спокойствие.

– Правильно говорит товарищ комиссар! – всегда первым поддерживал Василия Стёпка Пирогов. – Надо всячески напоминать семёновцам, что мы живы и готовы драться! Пусть им не кажется, что они превратили наш Верхнеудинск в неприступную крепость!

Если бойцы чувствовали себя более-менее уверенно и были готовы ко всему, то командир отряда Лавров, наоборот… Навалившиеся на него заботы вдруг омрачили его и без того нелёгкую жизнь.

Сначала Шмель перестала выходить на связь, а потом еще пять человек не вернулись с задания. Они были посланы взорвать участок железнодорожного полотна, но диверсия не удалась. Бойцы были расстреляны из патрульной дрезины.

Владимир Александрович метался по землянке, как затравленный зверь. «Лекарством не мешало бы запастись, – думал он. – Кто знает, какая зима придёт. Иначе подохнем мы здесь с голоду и от болезней, не дождавшись весны…»

На военном совете было принято решение во что бы то ни стало установить связь с городским подпольем.

– Кого отправим в город, товарищи? – обратился Владимир Александрович к партизанам.

– Кто возьмётся восстановить утерянную связь с подпольем? – поддержал командира комиссар Кожухов.

– Кто-кто, а то не ясно, что я пойду? – подал голос Стёпка Пирогов.

– Нет, я пойду! – вызвался ещё кто-то.

– Нет, у тебя морда притягательная! – покачал головой Кожухов. – Ни один патруль мимо не пройдёт. Тебя даже не за партизана, а за каторжника беглого примут!

Партизаны отреагировали на шутку комиссара весёлым смехом, а командир Лавров пристально посмотрел на Стёпку.

– Ты пойдёшь, готовься…

Стёпка аж вспотел от возбуждения. Ему польстило оказанное доверие.

– Я-я с-смогу, т-товарищ к-командир! Я…

– Да, ты сможешь, – подчеркнул свой выбор Владимир Александрович. – Ты больше на молодого беспризорного бродяжку похож, с кого взять нечего, чем на бойца красного партизанского отряда!

Стёпка подскочил с места.

– Могу идти прямо сейчас, товарищ командир! – выкрикнул он запальчиво.

– Пойдёшь после того, как получишь инструктаж, – вздохнул Лавров. – А сейчас иди покушай… На сытый желудок мои слова легче восприниматься будут.

– Это будет очень важное задание, от которого многое зависит, – не замедлил высказаться и Кожухов. – Отправишься, как стемнеет. Ты же отлично ориентируешься в тайге, боец Пирогов?