Господин судебный пристав

В вербняке юноша разделся и прикрепил одежду и обувь ремнём на голове. Сжав зубы, шаг за шагом всё глубже заходил Стёпка в воду. Течение было стремительным. Водный поток едва не сбивал с ног юношу, зубы стучали, а тело обжигало холодом. «Только бы судорогой не свело, – волновался Стёпка, с трудом удерживаясь на поверхности воды. – Тела своего не чувствую. Не замечу и сам, как камнем на дно уйду…»

Течение прибило его к берегу, когда юноша уже прощался с жизнью. Он с трудом выбрался из реки, кое-как оделся и осторожно осмотрелся. Кругом плотный, как одеяло, туман и нигде ни души. Значит, река сзади…

Где-то поблизости залаяли собаки, и Стёпка воспрял духом, быстро сообразив, куда нужно идти…

14

Ночью началась пурга. Яростный ветер прилетел из неведомой дали и гнал перед собой плотные тучи снега, которые надвинулись на город непреодолимой стеной.

Алсу встала и подошла к окну.

– Утром ты уйдёшь, Кузьма Прохорович? – спросила она, не оборачиваясь.

– Нет, завтра у меня ещё выходной день, – ответил Кузьма. – Я проведу его дома с тобой.

– Это хорошо, это очень хорошо, – вздохнула Алсу и постаралась улыбнуться. – Какая ужасная ночь! Мне страшно. Давай поговорим о чём-нибудь, Кузьма Прохорович?

– Нет, давай мы лучше поспим, – возразил он. – А завтра хоть целый день будем разговаривать. Согласна?

Девушка пожала плечами и вернулась в спальню. Кузьма улёгся в кровать и тут же провалился в глубокий тяжёлый сон. Разбужен он был неприятным ощущением, будто случилось что-то страшное.

Снаружи гудел и выл ветер, от которого стучали ставни о стены и дребезжали в рамах стёкла. Ненадолго наступало обманчивое затишье. И как только Кузьма начинал думать, что буря улеглась, всё начиналось снова. Ветер налетал ещё яростнее, чем прежде, и словно хотел сровнять с землёй грешный город и унести куда-то его обитателей.

Докурив папиросу, Кузьма подумал об Алсу и решил заглянуть к ней. Кровать была пуста. Кузьма тщательно обыскал весь дом, заглянув даже в подпол. Во дворе девушки тоже не оказалось.

«И всё-таки она где-то рядом, – думал он, шагая по улице. – Она не могла уйти далеко от дома. На улице такой ветер, что меня едва с ног не сшибает, а её…» Дойдя до перекрёстка, Кузьма увидел девушку. Алсу лежала на обочине калачиком и не подавала признаков жизни.

Вернувшись домой, Кузьма уложил её на кровать и заполнил печь дровами, которые сразу же вспыхнули, попав на горячие тлеющие угли. Растерев тело Алсу водкой, он укутал её в одеяло. Девушка пошевелилась и прерывисто вздохнула.

– Зачем ты спас меня? – еле выговорила она.

Звук её голоса заставил Кузьму напрячься.

– Я не хочу, чтобы ты умирала.

У Алсу началась лихорадка, и Кузьма растерялся. «Где же взять доктора?» – думал он озабоченно. Иного выхода не было, кроме как…

В больнице дежурный врач открыл ему дверь и показал, куда положить девушку.

– Когда и где она простыла?

– Она вышла из дома среди ночи и сильно простудилась.

– В своём ли уме девушка, если в такую пургу вышла на улицу? Гм-м-м… Она ведь совсем недавно выписалась из нашей больницы.

– Всё последнее время я был в отъезде, – сказал Кузьма. – В город вернулся два дня назад…

– Ты вовремя нашёл её, иначе бы она погибла от переохлаждения, – растягивая слова, заговорил доктор. – Девушка простыла, но не обморозилась. Но за её психику я ручаться пока не могу. В каком состоянии головка у юной красавицы, может профессионально сказать только мой коллега, доктор Карцев. Но у него сегодня выходной, так что…

Доктор пожал плечами и развёл руками, после чего взял в руки шприц и стал наполнять его лекарством.

– Вы можете возвращаться домой, господин хорунжий, – сказал он Кузьме. – Теперь мы о ней сами позаботимся.

– Я зайду завтра, – сказал Малов, собираясь уходить, – и принесу еду и лекарства.

– Лучше зайдите через день, – посоветовал доктор, провожая его к выходу. – Завтра осмотром девушки займётся доктор Карцев, и, наверное, этот процесс затянется надолго…

***

С Бурматовым Малов встретился в здании Общественного собрания.

– Как она? – спросил Митрофан, когда Кузьма подошёл к нему и протянул руку.

– О ком ты? – округлил глаза Малов.

– Об Алсу, не о Маргарите же, – ухмыльнулся Митрофан, морщась от крепкого рукопожатия Кузьмы. – Чёртова «шмелиха» где-то ещё летает, но… Я уже приготовил надёжный капкан для этой жалящей твари!

Малов нахмурился: ему неприятно было слышать жестокие слова о бывшей возлюбленной. Он, конечно же, понимал, что Маргарита жестокий, коварный и опасный враг, но… Она была женщиной, маленькой, несчастной, до мозга костей отравленной большевистской пропагандой, а потому…

– Так как Алсу твоя, чего молчишь? – переспросил Бурматов, заинтересованно глядя на хмурое лицо Кузьмы.

– Такая же, как и зимой была, – вздохнул тот. – Сегодня, пока сюда шёл, вспоминал, как отвозил в пургу в больницу. Ума не приложу, что за хворь её гложет. Она будто не от мира сего…