Господин судебный пристав

Приняв чуть влево, Маргарита медленно двинулась вперёд, напряжённо рассматривая окружающую её местность. Неожиданно снег просел прямо под ней, и она вскрикнула от испуга. Она с недоумением смотрела на образовавшуюся вокруг себя яму. Ей повезло, пласт снега осел на родник, но благодаря лыжам она не провалилась валенками в воду.

Подстёгиваемая страхом, Маргарита быстро вынула ноги из валенок и, пока они не промокли, выбросила вместе с лыжами из ямы. И только тогда пласт снега, на котором она стояла, распался от воды, и она провалилась в родник по пояс. Вода оказалась такой холодной, что ноги Маргариты сразу же потеряли чувствительность. «Вот теперь я стану сильной и здоровой, как говорят люди! – убеждала она себя, пытаясь выбраться из ямы. – Теперь мне любой враг нипочём, даже Кузьма Малов, будь он неладен!»

Кое-как выбравшись из ямы, Маргарита подползла к валенкам и лыжам. Всё ниже пояса в считаные мгновения превратилось в ледяную корку!

«Чёрт возьми, как же я до лагеря теперь дойду?! – ужаснулась она. – Так ведь я погибну в пути, превратившись в льдышку»!

К полудню поднялась пурга. Ветер с диким воем кружил по тайге падающий снег. Маргарита с трудом продвигалась вперёд. Ветер пробирал её до костей. Его порывы были настолько сильными, что ей с трудом удавалось переставлять ноги.

«Ничего, скоро доберусь, я сильная, – твердила себе Маргарита. – Теперь я точно знаю, что иду в правильном направлении. Я всё равно дойду и не сомневаюсь в этом!»

Выбившись из сил, она присела у дерева. Пурга начала стихать, а мороз усиливался. Пар изо рта застилал ей глаза и оседал на платке, превращаясь в иней. А Маргарита думала только об одном: «Хоть бы не уснуть! Хоть бы не уснуть, а то замёрзну!»

В конце концов внимание Маргариты стало ослабевать, и она уже не могла сопротивляться надвигающемуся сну. Она тёрла глаза, которые ничего не видели, кроме белой пелены, тело начинало остывать, и все её конечности теряли чувствительность.

Маргарите сказочно повезло. Её случайно обнаружили партизаны, шедшие менять посты и сбившиеся с пути из-за сильной пурги. Её быстро доставили в лагерь и занесли в землянку командира.

– Товарищ Шмель? Ты? – удивился Лавров, когда девушку раздели и принялись растирать самогоном обмороженные конечности.

– Да, это я, Владимир Александрович, – прошептала Маргарита. – Завтра утром поезд пойдёт на запад. Матвей, Стёпка и Рахим отцепят последний вагон, в нём всё для вас. Поторопитесь, иначе… – она закрыла глаза и потеряла сознание.

16

Прозвучал оглушительный раскат грома. На улицах разгулялся ветер. Офицеры на минуту умолкли.

– Если завтра пойдёт дождь, то всё торжество испортит, – сказал один из них, посмотрев на затянутое тучами небо.

– Ничего, не сахарные, не растаем! – громко рассмеялся второй офицер с погонами есаула.

– И к чему атаману эти торжества понадобились? – усмехнулся офицер с погонами поручика. – Все и так знают, кто он есть и что из себя представляет.

– А ты помело своё попридержи! – воскликнули оба его собеседника. – Или мы тебе шампанского больше не нальём.

– Это ещё почему?

– Потому, что дурным становишься и беду на всех нас накликать норовишь.

– Господа, о чём это вы? Разве я сказал что-то такое, чего не имел права говорить?

– Скажи спасибо, что Бурматова или ещё кого-то из контрразведки рядом нет, – сказал есаул. – Про атамана надо говорить уважительно или вообще никак не говорить.

– Ты про него как про покойника, – рассмеялся поручик. – А про них говорят или хорошее, или вообще не говорят!

– Это уже перебор, – нахмурился прапорщик и залпом осушил бокал шампанского, который держал в руках. – Господин поручик, вы нарываетесь на мордобой, так можно понимать ваши высказывания?

– Кто? Я? – выпучил тот глаза. – Да я сейчас…

Его рука потянулась к кобуре с револьвером, но в это время появился штабс-капитан Бурматов. Увидев его, офицеры тут же замолчали. Митрофан прошёл мимо них, кивнув в знак приветствия. Офицеры последовали за ним, и в этот момент страшная гроза разразилась над городом. Здание Общественного собрания, да и весь город сотрясались от оглушительных раскатов грома.

– Хотелось бы, чтобы и завтра погодка оставалась такой же, – хмуро пробубнил Бурматов. – Может быть, тогда Григорий Михайлович ограничится балом в стенах Собрания.

– А может, так оно и будет, господин штабс-капитан? – угодливо рассмеялись подвыпившие офицеры. – Давайте выпьем, господин Бурматов? – предложили они.

– Господа, – строго сказал Митрофан, – завтра ответственный день и вы должны быть свежими и хорошо выспавшимися.

– Так спать ещё рано, господин штабс-капитан! – усмехнулся поручик. – Мы ещё…

– Не хочешь спать, патрулируй вокруг здания! – прикрикнул на него Бурматов раздражённо. – Если утром у вас будет помятый вид, не подпущу близко к атаману и под арест отправлю!

Офицеры его поняли, и, когда Митрофан пошёл искать себе место для сна, они тоже последовали его примеру.