Господин судебный пристав

Расчёт оказался верным. Дом ограбили, родственников убили, а отец Азата с украденными деньгами уехал в Уфу. Ну а Сибагат спас Мадину и стал её опекуном. Он окружил несчастную девочку любовью и заботой, хотя… Конечно же, больше всего он любил огромное наследство Мадины, которым теперь распоряжался по своему усмотрению. Но Сибагат не был мотом и знал счёт деньгам. Он всячески приумножал свой капитал, не брезгуя ничем. Один из способов был честным – у него было достаточно для того магазинов и лавок. А вот второй способ обогащения… Он съездил в Уфу и нашёл там папу Азата. Сибагат запугал его разоблачением и заставил собрать и возглавить шайку разбойников. Эта шайка успешно грабила купцов, обирая их до нитки. Нередко бывали случаи, когда при налётах на беззащитные обозы с товарами гибли люди. А ещё отец Азата любил промышлять в одиночку. Схема у него в таких случаях была одна. Он втирался к какому-нибудь залётному купцу в доверие и убеждал его без письменных договоров и гарантий, поверив на слово, отдать ему все свои капиталы якобы для закупки очень качественного контрабандного товара. Когда деньги перекочёвывали в его карманы, Мавлюдов-старший просто исчезал. Одураченные и ограбленные купцы оказывались не только разоренными, но и не могли подать на коварного разбойника и мошенника в суд. Им нечем было уличить его в преступлении и выдвинуть против него обвинения. Наверное, теперь нетрудно догадаться, господа, что все грабежи, налёты и мошеннические аферы планировал не бестолковый папаша Азата, а Сибагат Ибрагимович! Мавлюдов и его шайка только исполняли «лихие задумки» купца Халилова, который всегда забирал для себя половину.

Мавлюдов, Малов и сам Бурматов, словно договорившись, посмотрели на Халилова. Купец сидел у секретера, обхватив голову руками. Он будто умер и не подавал признаков жизни.

– И так продолжалось много лет, пока на шайку Мавлюдова сыщики из Уфы не нашли управу, – закончил Бурматов.

– Мне теперь понятно всё, кроме трёх дней, которые вымаливал убийца, – оглянувшись на диванчик, на котором лежала Мадина, сказал Кузьма. – Судя по размахам его деятельности, денег у него на сотню жизней припасено. Так для чего он устроил этот балаган с тремя днями? Когда он унижал Мадину, я чуть не убил его.

– Опекунство – это величайшая задумка Сибагата Ибрагимовича, – усмехнулся Бурматов. – Она работала много лет безотказно и плодотворно. Отдать ему должное – дядя не обкрадывал племянницу. Конечно, весь её наследственный капитал работал на него, но… Он по-прежнему в целости и сохранности и принадлежит Мадине. Сейчас Сибагат Ибрагимович во много раз богаче своей племянницы, но…

– Да говори же, говори? Чего замолчал? – заволновался Азат.

– Много лет Сибагат Ибрагимович прикрывался опекунством над Мадиной и чувствовал себя в полной безопасности, – продолжил Бурматов. – Но срок её совершеннолетия неумолимо приближался. Казалось бы, ничего страшного, выросла девушка, отдай её замуж вместе с капиталом и живи счастливо на то, что осталось, но Сибагат усмотрел в этом угрозу своему благополучию. Мадина выросла, расцвела и стала красавицей. Отсюда следует, что в девицах она долго не засидится. А выдав её замуж, он лишается своей надёжной ширмы. Принадлежащий ей легальный капитал Мадина, конечно же, заберёт вместе с лавками и магазинами! А как тогда тратить тот огромный теневой капитал, который скопился за долгие годы? После замужества племянницы Сибагат Ибрагимович был бы вынужден жить скромно, а это его не устраивало. Ну как так, сидеть на мешках с деньгами, а жить просто?

– Но он мог уехать и зажить в другом городе припеваючи? – предположил Кузьма.

– Мог, да не мог, – ответил Бурматов уклончиво. – Не в его годы строить жизнь заново. Здесь почёт и уважение, большие связи, насиженное место… Это молодым людям легко обживаться где хочешь, но не шестидесятилетним старикам. И тогда Сибагат решил поступить так, как поступил. А задумка его очень умна и достойна уважения. Он решил оставить Мадину при себе и никогда не выдавать её замуж!

– Я так и знал, что он именно это и задумал, вот и подстраховался, – ухмыльнулся Мавлюдов.

– Если ты так думаешь, то полный глупец, Азат! – сказал с сожалением Бурматов, скользнув по нему беглым взглядом. – Ты просто сделал так, как задумал Сибагат Ибрагимович. Ты исполнил свою ничтожную роль в его большой игре!

– Нет, этого не может быть! – вытаращил глаза Мавлюдов.

– Ещё как может! – «заверил» его Бурматов. – Сибагат Ибрагимович съездил в Уфу и встретился с твоим бедовым папашей. Он посвятил его в план своего собственного ограбления с твоим участием. Твой отец, конечно же, покочевряжился, но Сибагат Ибрагимович легко надавил на него и дело завертелось.

– Ты сейчас пытаешься меня убедить, что Халилов придумал собственное ограбление? – изумился Мавлюдов.

– И блестяще осуществил с твоей помощью, – уточнил Бурматов.

– Не может быть!

Бурматов с улыбкой погрозил ему пальцем.

– Ты проиграл в карты огромную сумму, так ведь?

– Ну, было такое, – нехотя признался Азат.

– Поехал к отцу просить денег?

– Ну, поехал.