Господин судебный пристав

– Денег старик тебе не дал?

– Не дал, скряга…

– Он дал тебе совет «облапошить» старика Халилова и подсказал как?

– Я поступил так, как посоветовал отец.

– Ты пошёл к Сибагату Ибрагимовичу и уговорил его поучаствовать в одном «надёжном» деле?

– Да, я уговорил его закупить большую партию недорогого, но качественного контрабандного товара.

– Без составления письменных обязательств конечно же?

– Без бумаг, на обоюдном доверии.

– А тебя не насторожило, что старый, умудренный большим жизненным опытом купец вдруг легко согласился на такую сомнительную сделку?

Мавлюдов вытер пот с лица платочком и промямлил:

– Я как-то не думал об этом.

– Успех, хоть и сомнительный, затмил твой разум, господин Азат, – хмыкнул Бурматов насмешливо. – Сибагат Ибрагимович вложил в «дело» ровно столько денег, сколько ты клянчил у отца. Тебе было невдомёк, что прежде чем вручить тебе эту огромную сумму, купец Халилов уже получил у твоего отца документы на право собственности всего твоего имущества на эту сумму. Он обезопасился от всяческих возможных неожиданностей и был прав. Получив от Халилова деньги, ты расплатился по долгам и вздохнул свободно. Но как жулик мелкого пошиба и шантажист, ты решил «добить старика», хотя и понятия не имел, что это опасный зверь в овечьей шкуре. Ты не знал, что, начиная давить на Сибагата Ибрагимовича, ты уже им ограблен и раздавлен. Поздравляю, господин Азат, ты жалкий нищий!

– Нет-нет, это неправда! – с трудом выговорил Мавлюдов, едва удержавшись от падения на сделавшихся ватными ногах.

– Глупец, ты пытался заставить Сибагата Ибрагимовича отдать за тебя Мадину, чтобы завладеть её состоянием, – покачал укоризненно головой Бурматов. – А он играл с тобой и забавлялся, как кошка с мышью, прежде чем проглотить. Халилов строил из себя несчастного, убитого горем старика, а внутри посмеивался над твоей бестолковостью.

– Но для чего ему понадобилась вся эта комедия? – воскликнул Мавлюдов раздражённо.

– А ты ещё не понял? – удивился Бурматов. – Вкладывая в предложенную тобой аферу деньги, Сибагат Ибрагимович взял их не из капитала племянницы и тем более не из своих тайных запасов, – продолжил разъяснения Бурматов. – Он занял всю сумму у друзей.

– Но почему? – округлил глаза Мавлюдов.

– Чтобы потом все знали, что он обманут партнёром, разорён и не в состоянии вернуть долги.

– В толк не возьму, для чего он тогда выпрашивал у меня эти три дня? – вздохнул Кузьма, как и Азат, ничего не понимая. – Пусть даже я, переступив через свои принципы, пошёл бы ему навстречу, что бы это дало купцу Халилову? Его авторитет всё равно бы пострадал и…

– А вот тут ты не прав, господин судебный пристав! – не дав ему договорить, взмахнул рукой Бурматов. – Три дня, как я уже говорил, решали всё. Расчёт он строил на том, что описывать его имущество придут в день совершеннолетия Мадины. Пришёл бы ты не сегодня, а через три дня, то не увидел бы трагедии, связанной с унижением своей любимой. Сибагату Ибрагимовичу этот срок нужен был как воздух, и он решился на подобный шаг, чтобы разжалобить тебя.

– Но что ему давали эти три дня, чёрт возьми?! – разозлился от недопонимания Мавлюдов. – Ты слишком много говоришь, господин Бурматов, а по существу не сказал ещё ни слова.

– Хорошо, буду краток, – пожимая плечами, продолжил Бурматов. – Сегодняшний приход судебного пристава Малова для описи и ареста имущества был для Сибагата Ибрагимовича крайне неудобен. Рушились его планы. Расчёт был сделан на то, что явись пристав в день рождения Мадины, то он не смог бы наложить арест на имущество купца Халилова ввиду его полного отсутствия. Хозяйка всему Мадина! В итоге пристав бы ушёл ни с чем, а Сибагат Ибрагимович в выигрыше. Во-первых, он не потерял бы авторитета в купеческом кругу. Он бы, конечно, расплатился с кредиторами в этот же день и прослыл бы «человеком чести», который, будучи разоренным, изыскал-таки возможность расплатиться по долгам. В итоге иски были бы купцами отозваны, а авторитет Халилова вознёсся бы до небес. Во-вторых, была бы снята вторая головная боль – Мадина. Девушка становилась бесприданницей и нежеланной для сватовства. Большинство богатых семей, кто метил взять девушку себе в невестки, отказались бы от задуманного. А за бедняков Сибагат Ибрагимович убедил бы Мадину не выходить замуж, воздействовав на её гордость и самолюбие. Таких, как Азат, Халилов в расчёт не брал. Он уже не представлял никакой угрозы его благополучию. А ещё так, на всякий случай, Сибагат Ибрагимович обзавёлся, за взятки, разумеется, для своей «любимой» племянницы весьма специфическим документом с диагнозом её «слабоумия». Если бы кто-то из «хорошей» семьи, разумеется, всё-таки решился бы взять Мадину в невестки и без её капитала, а из-за чудесной красоты, то Сибагат Ибрагимович показал бы им заветный документик. И всё, Мадина была бы обречена до старости оставаться невостребованной старой девой.

– Я женился бы на ней, несмотря ни на что! – сказал Малов дрогнувшим голосом. – Я люблю Мадину всем сердцем и…