Господин Зима

– Тады драпс! – заорал Громазд Йан.

Роланд схватил не-Тиффани за руку.

– И не обертайся, пока не выбремся отсюдыть, – сказал Явор Заядло. – Эт’ вродь как трыдиция[34].

На вершине башни в холодных руках Зимовея появилась ледяная корона. Даже в бледном свете зимнего солнца она сверкала ярче алмазов. Лёд её был лёд чистейшей воды, без единого пузырька или трещины.

– Я сделал её для тебя, – сказал Зимовей. – Летняя Владычица никогда не наденет её, – добавил он с грустью.

Корона подошла идеально. И совсем не была холодной.

Зимовей отступил на шаг.

– Свершилось, – произнёс он.

– Я тоже должна кое-что сделать, – сказала Тиффани. – Но сначала мне нужно кое-что узнать. Ты разыскал все те вещи, чтобы сделать человека?

– Да!

– А как ты узнал, что искать?

И Зимовей с гордостью поведал ей о разговоре с детьми. Пока он говорил, Тиффани старалась дышать ровно, чтобы успокоиться. Его рассуждения были очень… рассудочные. В самом деле, если морковка и пара угольков превращают кучу снега в снеговика, тогда куча солей, газов и металлов уж точно превратит его в человека. Это звучало… логично. По крайней мере, для Зимовея.

– Но видишь ли, это ещё не весь стишок, – сказала Тиффани. – И он больше про то, из чего сделан человек. Не про то, что человек такое.

– Да, кое-чего я не смог найти, – признал Зимовей. – Того, в чём не было смысла. Нет таких веществ.

– Да, – печально кивнула Тиффани. – Ты, наверное, про последние три строчки, а ведь в них-то и суть. Мне правда очень жаль.

– Но я найду недостающее! – воскликнул Зимовей. – Я смогу!

– Надеюсь, однажды ты найдёшь их, – проговорила Тиффани. – А теперь скажи, ты когда-нибудь слышал про боффо?

– Что такое боффо? Этого в стихах не было! – встревожился Зимовей.

– О, боффо – это то, как люди меняют мир, обманывая самих себя, – сказала Тиффани. – Удивительный фокус. Согласно боффо, вещи имеют лишь ту силу, которую мы сами в них вкладываем. Можно наделить вещи магией, но при помощи магии нельзя создать из вещей человека. То, что у тебя в сердце, – это всего лишь гвоздь. Просто гвоздь.

Час пробил, и я знаю, что делать, подумала она как во сне. Я знаю, как закончится эта сказка. И я должна закончить её правильно.

Она привлекла Зимовея к себе и увидела растерянность на его лице. Ей стало легко-легко, ноги её едва касались пола. Мир сделался… проще. Он превратился в узкий туннель, ведущий в будущее. Из всех образов в нём осталось только ледяное лицо Зимовея, из всех звуков – только дыхание Тиффани, из всех ощущений – только слабое тепло солнца на её волосах.

Солнце не было пылающим шаром лета, и всё же оно было много жарче даже самого большого костра.

«Куда бы выбор ни привёл меня, это мой путь, – подумала Тиффани, позволяя теплу наполнить её. – Я сама это выбрала. Я так решила. И мне придётся встать на цыпочки», – добавила она мысленно.

«По правую руку от меня гром. По левую – молния.

Огонь над мой головой…»

– Пожалуйста, – произнесла она, – возвращайся в горы и унеси с собой зиму. Прошу тебя.

«Лёд передо мной…»

– Нет. Я Зима. Я не могу быть ничем иным.

– Тогда ты не можешь быть человеком, – сказала Тиффани. – Последние три строчки такие:

Силы ровно столько, чтобы дом сложить,
времени довольно малыша обнять,
и любви довольно, сердце чтоб разбить.

Равновесие… Оно пришло мгновенно, из ниоткуда, наполнив её воодушевлением.

Середина качелей всегда неподвижна. Взлёты и падения проходят сквозь неё. Она хранит равновесие.

Равновесие… Его губы были как голубой лёд. Тиффани заплачет, но позже, – по Зимовею, который хотел стать человеком.

Равновесие… Старая кельда сказала когда-то: «Внутри тебя есть упрямая чуточка, которая не даёт тебе растаять».

Пора растопить лёд.

Тиффани закрыла глаза, поцеловала Зимовея…

…и обрушила солнце на землю.

Лёд в огонь.

Все башни и крыши ледяного дворца испарились в единой вспышке белого света, такой яркой, что за мили вокруг на миг упали глубокие тени. Пар пронзённым молниями ревущим столпом ударил в небо и раскрылся над миром облаком-зонтиком, заслонив солнце. И облако стало падать на землю тёплым дождём, капли били в снег, буравя в нём глубокие скважины.

Голова Тиффани всегда была полна мыслей, но в эти минуты там не осталось ни одной. Тиффани лежала на большом плоском осколке льда под тёплым дождём и слушала, как вокруг рушится дворец.

Бывают минуты, когда ты сделала всё, что могла, и остаётся только свернуться в комочек и ждать, когда отгремит гром.

И что-то ещё парило в воздухе, какое-то золотистое сияние, которое исчезало, стоило Тиффани посмотреть на него прямо, и тут же снова появлялось на краю поля зрения.

Дворец таял, обрушиваясь водопадами. Тиффани то плыла, то скользила на своей льдине вниз по лестнице, превратившейся в бурную реку. Огромные колонны рушились вокруг неё, но осколки таяли ещё в воздухе, превращаясь в огромные сгустки тёплой воды, и до полу долетали лишь тучи брызг.