Господин Зима

Заместитель почтмейстера Грош не верил врачам. От них все болезни, считал он. Поэтому он каждый вечер клал в свои носки немного серы и хвастался, что ни дня в жизни не болел. Возможно, это объяснялось тем, что мало кто решался приблизиться к нему – из-за запаха. Но однажды кое-что всё-таки приблизилось. Когда заместитель почтмейстера Грош открывал поутру почтамт, в здание ворвалась вьюга и вымела его носки дочиста[23].

И никто не услышал, как Зимовей сказал: «Серы довольно на человека!»

Когда Тиффани вошла, притопывая, чтобы отряхнуть снег с башмаков, нянюшка Ягг сидела у огня.

– Я смотрю, ты до костей замёрзла, – заметила она. – Стакан горячего молока с капелькой бренди, вот что тебе нужно, точно говорю.

– Д-д-да, – с трудом проговорила Тиффани, стуча зубами.

– Ну, тогда и мне тоже стаканчик сделай, ага? – улыбнулась нянюшка. – Шучу, шучу. Ты садись, отогревайся, я всё приготовлю.

Ноги Тиффани превратились в две ледышки. Она опустилась на колени перед очагом и протянула руки к котелку, висящему на большом чёрном крюке. Похлёбка в котелке побулькивала.

Настрой свои мысли и не теряй равновесия. Протяни руки, как будто хочешь приложить ладони к котелку, и сосредоточься, сосредоточься на заледеневших башмаках…

Прошло время, и она смогла почувствовать пальцы ног, а потом…

– Ой! – вскрикнула Тиффани, отдёргивая руки, и сунула пальцы (рук, конечно, а не ног), в рот.

– Мысли не смогла настроить, – заметила нянюшка с порога.

– Знаете, довольно непросто правильно настроиться после трудного дня и бессонной ночи, да ещё и когда Зимовей тебя повсюду ищет, – огрызнулась Тиффани.

– Огню-то без разницы, – пожала плечами нянюшка. – Молоко почти готово.

Когда Тиффани согрелась, жизнь стала гораздо лучше. Интересно, сколько бренди нянюшка Ягг добавила в её порцию? В свою собственную она, возможно, лишь капнула молока…

– Что ж, вот теперь стало хорошо, тепло и уютно, верно? – сказала нянюшка спустя какое-то время.

– Мы будем говорить о сексе, да? – спросила Тиффани.

– Кто тебе сказал? – невинно удивилась нянюшка.

– У меня вроде как предчувствие возникло, – ответила Тиффани. – И я знаю, откуда берутся дети, госпожа Ягг.

– Да уж надеюсь.

– И как они там заводятся, я тоже знаю. Я выросла на ферме, и у меня много старших сестёр.

– Хорошо, – сказала нянюшка. – Выходит, ты вполне подготовлена к жизни, как я посмотрю. И я мало что могу сказать такого, чего ты не знаешь. К тому же, насколько я помню, ни один бог отродясь не ухаживал за мной. Льстит оно тебе, а?

– Нет! – Тиффани посмотрела в улыбающиеся нянюшкины глазки. – Ну, немного, – призналась она.

– А боишься ты его?

– Да.

– А ведь бедняга сам пока не понял, во что влез. Начал-то он неплохо, ледяные розы и всё такое. А потом решил силу свою показать. Обычная история. Но ты не должна его бояться. Это он должен бояться тебя.

– Почему? Потому что я притворяюсь, будто я эта его цветочница?

– Потому что ты девушка! Что ж это такое, если умная девица не может обвести парня вокруг своего миленького пальчика? Он в тебя по уши втюрился. Одно твоё слово может превратить его жизнь в ад. Ах, когда я была молоденькой, один юноша чуть не бросился с Ланкрского моста, когда я дала ему от ворот поворот.

– Правда? И что потом?

– А потом я дала ему поворот обратно. Он, понимаешь, так здорово смотрелся, когда стоял на мосту, я и подумала: «Чтоб меня, ну что за чудная задница!» – Нянюшка откинулась в кресле. – Или возьми хоть беднягу Грибо. Он норовит порвать в клочья всё, что шевелится, но кошечка Эсме прыгнула прямо на него, и теперь он, страдалец мой, всякий раз, прежде чем зайти, сперва засовывается в дверь и смотрит, нет ли где той кошки. Ты бы видела его несчастную мордочку! Он её прямо всю морщит. Конечно, он мог бы разделаться с кошкой одним когтем, но она заморочила ему голову, и теперь он беспомощен против неё, как котёнок.

– Вы что, хотите сказать, что я должна расцарапать Зимовею лицо?

– Нет-нет, так грубо и прямолинейно, конечно, не стоит. Дай ему капельку надежды. Будь доброй, но неуступчивой…

– Он хочет жениться на мне!

– Это хорошо.

– Хорошо?!

– Да, ведь это означает, что ссора с тобой ему не нужна. Не говори ни «да», ни «нет». Веди себя как королева. Пусть он научится уважать тебя… Что это ты делаешь?

– Записываю, – ответила Тиффани, занося новые познания в дневник.

– Такие штуки нет нужды записывать, голубушка, – сказала нянюшка. – Они уже все записаны, где-то глубоко внутри тебя. Просто ты, думаю, ещё не дочитала до этой страницы. О, чуть не забыла – вот, пришло, пока тебя не было. – Порывшись среди подушек на кресле, она выудила оттуда два конверта. – Шон, сынок мой, почтальоном служит, он-то знает, что ты ко мне перебралась.

Тиффани едва сдержалась, чтобы не выхватить письма из рук нянюшки. Надо же, целых два письма!

– По сердцу он тебе, дружок твой из замка? – ухмыльнулась старушка.

– Это просто друг, который мне пишет, – холодно ответила Тиффани, напустив на себя надменный вид.