Господин Зима

Ночью, когда нянюшка Ягг отправилась спать, Тиффани всё-таки приняла долгожданную ванну. Ванна была не из тех, которые легко принять. Для начала надо было снять её с крюка на задней стене уборной, расположенной на дальнем краю сада, потом притащить сквозь промозглую тёмную ночь в дом и установить на почётном месте у камина. Воду приходилось греть в чайниках в очаге и на кухонной плите, так что наполнить ванну хотя бы на шесть дюймов стоило немалых усилий. А потом, помывшись, надо было ещё вычерпать воду из ванны и вылить её в раковину и оттащить ванну в угол, чтобы рано поутру вернуть её на место. Когда мытьё требует таких усилий, волей-неволей будешь мыться тщательно.

Кроме всего этого, Тиффани потрудилась сделать ещё кое-что: написала

на куске картона и пристроила его на светильник на потолке, чтобы можно было прочитать сверху. У неё не было уверенности, что это остановит какого-нибудь любопытного бога, но попытаться всё же стоило.

В ту ночь ей ничего не снилось. К утру сугробы покрыл свежий снег, и двое нянюшкиных внуков принялись лепить перед домом снеговика для любимой бабушки. Когда всё было почти готово, они ввалились в дом и потребовали выдать им морковку для носа и пару угольков для глаз.

Потом нянюшка Ягг с Тиффани отправились в деревушку Ломоть, которая стояла настолько на отшибе, что тамошние жители всегда бывали приятно удивлены, в кои-то веки встретив кого-нибудь не из собственной родни. Нянюшка Ягг бодро шагала от дома к дому по расчищенным в снегу тропинкам, попивала чай (в таких количествах, что хватило бы слону поплавать) и потихоньку, полегоньку делала своё ведьмовское дело. На первый взгляд могло показаться, что дело это сводилось к обмену слухами, но если прислушаться, можно было разобрать, как творятся чудеса. Нянюшка Ягг умудрялась забраться людям в головы и хоть на несколько минут заставить их думать иначе, не так, как они привыкли. И когда она уходила, то оставляла их с ощущением, будто они немного лучше, чем им всегда казалось. На самом деле лучше они не становились, но, говорила нянюшка, надо же им к чему-то стремиться.

В следующую ночь Тиффани опять ничего не снилось, но в половине шестого она проснулась как подброшенная, потому что чувствовала себя как-то… странно.

Она подошла к окну и потёрла заиндевевшее стекло. Перед домом в лунном свете белел снеговик.

«Зачем мы лепим снеговиков? – подумала Тиффани. – Едва выпадает снег, мы начинаем их лепить. Так мы поклоняемся Зимовею в каком-то смысле. Делаем снежных людей. Добавляем пару глаз-угольков и нос-морковку, чтобы их оживить. О, дети даже шарф вокруг него обмотали. Конечно, куда уж снеговику без шарфа, а то ещё замёрзнет…»

Она спустилась в пустую, погружённую в тишину кухню и от нечего делать стала скоблить деревянный стол. Тиффани всегда лучше думалось, когда она работала руками.

Что-то изменилось. Она сама, вот что. Раньше она волновалась, что́ Зимовей станет делать, что́ подумает… Она была словно сухой лист, гонимый ветром. С ужасом ожидала, что его голос вдруг раздастся у неё в голове, там, куда он не имеет никакого права соваться.

Но теперь это в прошлом. Хватит с неё!

Пусть лучше он её боится.

Да, она совершила ошибку. Да, это её вина. Но она не позволит себя запугивать. Нельзя допускать, чтобы мальчишки заливали дождём твою лаву или глазели на чужие акварели.

Пойми, что это за сказка, всегда говорит матушка Ветровоск. Она верит, мир состоит из историй, из сказок. Стоит расслабиться, и станешь плясать под их дудку. Но если присмотреться к этим историям, если узнать о сказках побольше… можно научиться использовать их, менять…

Госпожа Вероломна разбиралась в историях и сказках лучше, чем кто бы то ни было, верно? Она пряла их, как паук прядёт паутину, и черпала в них силу. И сказки помогали ей, потому что люди хотели в них верить. И нянюшка Ягг тоже рассказывает людям сказку. Весёлая пухленькая нянюшка Ягг, любительница выпить (а потом выпить ещё, спасибочки вам большие, храни вас боги), лучшая бабушка на свете… Но её маленькие хитрые глазки могут заглянуть прямо в душу и прочитать там все секреты…

Даже у матушки Болен была своя сказка. Она жила в пастушьей кибитке высоко на склоне холма, слушая песни ветра над лугами. Она была одинокая и загадочная и словно притягивала истории – истории о том, что она продолжает отыскивать заблудившихся ягнят даже после своей смерти, что она по-прежнему присматривает за всеми вокруг…

Людям хочется, чтобы мир был сказкой, потому что в сказках всё правильно, всё имеет смысл, иначе что это за сказка? Люди мечтают, чтобы в мире был смысл.

Ну что ж, история Тиффани не будет сказкой о девочке, которая была игрушкой в чужих руках. В такой сказке нет смысла.

Вот только… Зимовей, он ведь не то чтобы плохой. Боги, описанные в «Мифологии», похоже, более или менее понимали, что значит быть человеком, порой даже немного слишком человеком. Но откуда вьюге или метели знать об этом? Да, он опасный, пугающий… и всё-таки невозможно его не жалеть.