Господин Зима

Кто-то громко постучал в дверь нянюшкиного дома. За порогом стояла высокая фигура в чёрном.

– Ты ошибся дверью, – сказала Тиффани. – Тут никто даже не болеет.

Бледная рука приподняла капюшон, и голос из его тёмных глубин прошипел:

– Это я, Аннаграмма! Она дома?

– Госпожа Ягг ещё спит, – ответила Тиффани.

– Это хорошо. Можно я войду?

За кухонным столом, попивая горячий чай, Аннаграмма выложила всё. Дела в лесном краю шли неважно.

– Две деревенщины явились ко мне, чтобы я сказала, кому из них принадлежит какая-то дурацкая корова!

– Это, должно быть, Джо Подшваббер и Шныр Адамс, – сказала Тиффани. – О них я тебе тоже писала. Стоит хотя бы одному из них выпить, они принимаются спорить, чья это корова.

– И что мне делать? – спросила Аннаграмма.

– Кивать и улыбаться. Надо просто подождать, пока корова умрёт, всегда говорила госпожа Вероломна. Или, может, раньше умрёт один из спорщиков, – объяснила Тиффани. – Другого выхода нет.

– А потом пришла женщина с больной свиньёй.

– А ты что?

– Я сказала, что не занимаюсь свиньями, но она ударилась в слёзы, так что я попробовала применить универсальную панацею Бранзулетта!

– К свинье?! – ахнула Тиффани.

– Ну, свинская ведьма использует магию, так что не понимаю, почему… – начала Аннаграмма.

– Она-то знает, что делает! – перебила Тиффани.

– Слушай, эта скотина была абсолютно здорова, когда я сняла её с дерева! Её хозяйка совершенно зря так раскричалась! И я не сомневаюсь, что щетина точно отрастёт! Со временем.

– А свинья, случайно, была не крапчатая? – спросила Тиффани. – У её хозяйки ещё глаз косит?

– Да! Кажется, да! А что, это важно?

– Госпожа Повали очень привязана к этому борову, – с упрёком сказала Тиффани. – Она приводит его примерно раз в неделю. Обычно с ним ничего серьёзного, просто лёгкое несварение. Она его перекармливает.

– Да? Ну тогда я ей больше не открою! – твёрдо сказала Аннаграмма.

– Нет, лучше впусти её в дом. На самом деле ей просто одиноко и хочется поговорить.

– У меня найдутся дела поважнее, чем болтать со старухой, которой делать нечего! – возмущённо заявила Аннаграмма.

Тиффани посмотрела на неё в задумчивости. С чего же начать? Первое, что приходит на ум, – постучать её лбом об стол, пока не научится думать головой…

– Слушай очень внимательно, – сказала она. – Я не о себе, её слушай. Мало что в твоей работе приносит так много пользы, как разговоры со словоохотливыми старушками. Ведьмам многое рассказывают. Поэтому слушай, а сама больше помалкивай и думай о том, что тебе говорят и как говорят, и присмотрись к глазам человека, который говорит… Это всё как кусочки мозаики, и только ты можешь сложить их воедино. И тогда ты узнаешь, что люди хотят открыть тебе, а что не хотят, узнаешь даже то, что они скрывают ото всех. За этим мы и ходим по домам. И ты будешь ходить, пока не станешь частью мира этих людей.

– И всё это для того, чтобы получить власть над толпой тупых крестьян?

Тиффани резко развернулась и пнула ножку стула с такой силой, что она переломилась. Аннаграмма торопливо попятилась:

– Почему ты это сделала?

– Ты умная. Догадайся.

– Ой, я забыла… Твой отец – пастух…

– Молодец. Вспомнила-таки. – Тиффани помолчала. Уверенность крепла в ней стараниями Дальнего Умысла. Она вдруг всё поняла про Аннаграмму. – А кто твой отец? – спросила она.

– Что? – Аннаграмма привычно расправила плечи и задрала нос. – О, он землевладелец. У него несколько ферм…

– Врёшь!

– Ну, точнее, он как бы фермер… – промямлила девица уже менее уверенно.

– Врёшь!

Аннаграмма попятилась:

– Да как ты смеешь говорить со мной в таком…

– Как ты смеешь не говорить мне правды!

В повисшей тишине Тиффани слышала всё: треск остывающих поленьев в печи, шорох мышей в подвале, собственное дыхание, оглушительное, как рёв прибоя…

– Он работник на ферме, ясно? – выпалила Аннаграмма и сама опешила от своих слов. – У нас нет земли, даже дом нам не принадлежит. Вот тебе правда. Теперь ты счастлива?

– Нет. Но всё равно спасибо, – сказала Тиффани.

– Ты всем расскажешь, да?

– Нет. Это не имеет значения. Но пойми кое-что. Матушка Ветровоск хочет, чтобы ты не справилась. Против тебя лично она ничего не имеет… точнее, имеет, но не больше, чем против всех остальных, – поправилась Тиффани. – Ей просто нужно, чтобы все увидели: если ведьма будет делать всё так, как учит госпожа Увёртка, ничего хорошего не выйдет. Матушка – она такая. Она ведь тебе слова худого не сказала и позволила получить то, что ты хотела. Это как в сказке. Известно ведь, если в сказке кто-то получает точно то, о чём мечтал, жди беды. Ты хотела дом. И теперь ты опозоришься.

– Мне просто нужен ещё день-другой, чтобы разобраться…

– Зачем? Ты ведьма, у тебя есть дом и удел. Для тебя в этом не должно быть ничего сложного. Зачем было браться, если оно тебе не по силам?

– Для тебя в этом не должно быть ничего сложного, маленькая пастушка. Зачем было браться, если оно тебе не по силам?