Господин Зима

– Во-от умничка, вот так с Зимовеем и держись! – радостно одобрила нянюшка. – Кто он вообще, мол, такой, чтоб с тобой разговаривать? Так с ним и надо.

– Я прочту письма у себя в комнате, – сказала Тиффани.

Нянюшка кивнула:

– Одна из молодух, – (всем было известно, что нянюшка никак не может запомнить имена своих невесток), – приготовила нам чудную запеканку. Твоя порция в печке. А я пойду в пивную, пропущу стаканчик. Завтра ведь рано вставать.

Оставшись одна, Тиффани поднялась к себе и стала читать первое письмо.

Если смотреть невооружённым взглядом, то на Меловых холмах ничего не происходило. Они стояли в стороне от Исторических Свершений. Холмы жили маленькими свершениями, маленькими радостями и печалями. Тиффани с удовольствием читала о них.

Второе письмо было очень похоже на первое, только там было ещё и про бал. Роланд ездил на бал! В поместье лорда Ахваланга, своего соседа! И танцевал там с его дочерью! Её зовут Йодиной, потому что лорд в своё время решил, будто это прекрасное имя для девочки! Они танцевали три танца! И ели мороженое! И Йодина показала ему свои акварели!!!

Как он может сидеть там и писать такое?!

Тиффани перевела взгляд на те строчки, где описывались обычные новости, вроде плохой погоды и неприятностей с ногой старой Агги, но смысл слов ускользал от неё, не удерживался в голове, потому что голова пылала.

Да кем он себя вообразил, что посмел танцевать с другой?

«Ты же танцевала с Зимовеем», – напомнил Дальний Умысел.

Ладно, допустим, но акварели!!!

«Зимовей показывал тебе свои снежинки», – заметил Дальний Умысел.

Но я же смотрела просто из вежливости!

«Может, и Роланд тоже – из вежливости».

Нет, это всё его тётки, думала Тиффани. Я им никогда не нравилась, я ведь простушка с фермы. А лорд Ахваланг страшно богат, и Йодина – его единственный ребёнок. Конечно, тётки решили женить Роланда!

Но как он может писать о том, что он ел мороженое с другой, будто так и надо! Это же всё равно что… всё равно что… всё равно что делать что-то очень плохое, вот.

А ещё и акварели…

«Вы с Роландом просто переписываетесь, и только потому, что так уж вышло», – напомнил Дальний Умысел.

Да, но…

«Да, но что?» – гнул своё Дальний Умысел.

Тиффани скрипнула зубами. Уж собственный-то ум мог бы быть на её стороне! Совести у него нет…

«Просто “Да, но…”, ясно?» – сердито подумала она.

«Ты мыслишь не очень-то здраво на этот счёт», – заметил Дальний Умысел.

«Ты так считаешь? Знаешь, я весь день мыслила здраво. Я годами оставалась очень здравомыслящей! И я имею право пять минут позлиться, забыв о всяком здравомыслии, тебе не кажется?»

«Внизу на кухне есть запеканка, а ты не ела с самого завтрака, – напомнил Дальний Умысел. – Поешь, и тебе полегчает».

«Как я могу есть, когда они там акварели рассматривают? Как он посмел смотреть на её акварели?!»

Но Дальний Умысел был прав, хотя Тиффани от этого легче не становилось. Если уж предаваться горю и злости, то лучше на сытый желудок. Так что она спустилась вниз и вынула запеканку из печки. Пахло вкусно. Для милой старушки-мамы – только лучшее.

Она потянула на себя выдвижной ящик, чтобы достать ложку. Ящик застрял. Тиффани его и трясла, и дёргала, и несколько раз обругала, но ящик не сдвинулся с места.

– О да, продолжай, – сказал кто-то у неё за спиной. – Увидишь, как много с этого проку. Не включай голову, не пытайся осторожно засунуть пальцы в ящик и поправить то, что не даёт его открыть. О нет. Тряси и ругайся, только так!

Тиффани обернулась.

У стола стояла худая, усталая на вид женщина. Она была замотана в простыню на голое тело и курила сигарету. Тиффани никогда ещё не видела, чтобы женщина курила, да ещё сигарету, пылающую жарким пламенем и рассыпающую искры.

– Кто вы и что вы делаете на кухне госпожи Ягг? – строго спросила Тиффани.

Настал черёд незваной гостьи удивляться.

– Ты видишь меня? – спросила она. – И слышишь?

– Да! – рявкнула Тиффани. – И это помещение, где готовят пищу, если вы не заметили!

– Но ты не должна меня видеть!

– Я прекрасно вас вижу!

– Погоди минуту. – Незнакомка нахмурилась. – Ты ведь не просто человек, да? – Она как-то странно прищурилась, глядя на Тиффани. – А, так ты – та самая! Я угадала? Ты – новая Летняя Владычица?

– Забудем пока обо мне, кто вы такая? – сказала Тиффани. – И мы всего-то один раз танцевали!

– Анунайя, богиня Вещей, Застрявших В Ящиках, – представилась гостья. – Приятно познакомиться.

Она затянулась пылающей сигаретой, посыпались искры. Некоторые из них упали на пол, но, насколько могла видеть Тиффани, не оставили никаких следов.

– Для таких вещей есть отдельная богиня? – удивилась Тиффани.

– Ну, ещё я отыскиваю пропавшие штопоры и то, что закатилось под столы и тумбочки, – беспечно ответила Анунайя. – А иногда и то, что провалилось между диванными подушками. Мне хотят поручить и заедающие «молнии», но я пока думаю, стоит ли браться. Чаще всего я являюсь там, где люди дёргают застрявшие ящики и взывают к богам. – Она снова затянулась. – Чайку не нальёшь?

– Но я ни к кому не взывала!