Господин Зима

Аннаграмма купила всё, что только можно. Тиффани чуть не рассмеялась, несмотря на весь ужас положения, но тут Зимовей схватил её за руку…

И ведьма тряхнула его за плечо:

– Немедленно отвяжись от неё, ты! Да как ты смеешь! Я ведьма, чтоб ты знал!

Голос Аннаграммы и в мирное-то время не особенно ласкал слух, а уж когда она пугалась или злилась, превращался в пронзительный вой, который вонзался прямо в мозг.

– Отпусти её, я сказала! – завопила Аннаграмма, и Зимовей окаменел, будто оглушённый.

Визг взвинченной Аннаграммы – слишком тяжёлое испытание для того, кто совсем недавно научился слышать ушами.

– Отпусти её! – И она метнула в него огненный шар.

Шар не коснулся Зимовея. Возможно, Аннаграмма в него и не целилась. Чтобы остановить большинство людей, вполне достаточно, если шар горящего газа пролетит поблизости. Но большинство людей не тают.

У Зимовея отвалилась нога.

Позже, в дороге, сражаясь со снегом и ветром, Тиффани гадала, как был устроен Зимовей. Он состоял из снега, но сумел заставить снег двигаться и говорить. А значит, ему приходилось постоянно об этом думать. Только так. Людям нет нужды каждую минуту держать в голове своё тело, потому что тело и само знает, какое оно и что ему делать. А снег не умеет даже стоять прямо.

Аннаграмма сверлила Зимовея сердитым взглядом, словно он чем-то крепко ей насолил.

Он растерянно огляделся, по груди пошли трещины… и он рассыпался, осел горкой сверкающего снега.

Снег с неба пошёл сильнее, будто кто-то принялся вытряхивать облака.

Аннаграмма оттянула резиновую маску в сторону и посмотрела сперва на сугроб, потом на Тиффани.

– Ладно, – сказала она. – И что это было? Это нормально, что он так рассыпался?

– Я прилетела повидать тебя, и… Это Зимовей! – только и смогла выдавить Тиффани.

– В смысле, тот самый Зимовей? – переспросила Аннаграмма. – А он разве не выдумка? И с какой стати он к тебе привязался? – добавила она обвинительным тоном.

– Потому что… Он… Я… – начала Тиффани, но точки, с которой можно было бы начать рассказ, попросту не существовало. – Он настоящий! – выкрикнула она. – И мне надо унести от него ноги! Мне ноги надо унести! Некогда объяснять!

На миг ей показалось, что Аннаграмма не станет помогать, пока не услышит всю историю с начала до конца, но та резко схватила её за руку зелёной резиновой клешнёй.

– Тогда уноси их, и поскорее! О нет, ты что, так и летаешь на старой метле госпожи Вероломны? На этой развалюхе далеко не улетишь. Возьми мою! – И она потащила Тиффани к дому.

Снег всё усиливался.

– Железа довольно, чтоб выковать гвоздь, – пробормотала Тиффани, стараясь поспевать за Аннаграммой. Она не могла ни думать, ни говорить ни о чём другом, ей вдруг показалось, что это очень-очень важно. – Он считал себя человеком…

– Я только разнесла его снеговика, дурочка! Он вернётся!

– Да, но железа довольно, понимаешь, довольно, чтобы…

Зелёная ладонь хлестнула её по щеке – хорошо ещё, резина смягчила удар.

– Хватит лепетать! Я думала, ты умная! Понятия не имею, во что ты ввязалась, но если бы эта тварь гналась за мной, я бы не стояла тут, бормоча всякую ерунду!

Аннаграмма снова натянула на лицо маску Злой Старой Ведьмы Делюкс с Бесплатной Соплёй, поправила Соплю, чтобы свисала получше, и повернулась к окаменевшим зрителям.

– Эй, что уставились? Ведьмы не видели? – крикнула она. – Ступайте по домам! Ах да, я зайду к вам завтра, госпожа Возчик, принесу лекарство для малыша!

Они вытаращились на страшную зелёную рожу, на гнилые зубы, на сальные космы, на огромную соплю (на самом деле стеклянную) – и кинулись прочь.

Тиффани стояла, пьяная от ужаса и облегчения, покачивалась и бормотала: «Железа довольно, чтоб выковать гвоздь…», пока Аннаграмма не тряхнула её, больно схватив за плечи. Снег уже валил так сильно, что они едва видели друг друга.

– Тиффани, садись на метлу! Лети! Лети далеко-далеко! Куда-нибудь в безопасное место!

– Но он… понимаешь, бедняга думал, что…

– Да-да, не сомневаюсь, это очень важно. – Аннаграмма подтащила её к стене дома, возле которой стояла метла.

Дёргая и подталкивая, она заставила Тиффани сесть на метлу и посмотрела вверх. Снег падал стеной, будто водопад.

– Он возвращается! – пробормотала Аннаграмма и шепнула несколько слов.

Метла взвилась к небесам и скрылась в меркнущем, заснеженном свете дня.

Глава 10. Домой

Матушка Ветровоск подняла голову, оторвав взгляд от блюдца с чернильной водой, где крохотная фигурка Тиффани растворилась в снежной пелене. Матушка улыбалась, но её улыбка не обязательно означала, что происходит нечто хорошее.

– Мы б его залехко пришибнули, – с упрёком сказал Явор Заядло. – Зазря ты нам не дала.

– Возможно. А возможно, он бы превратил вас в ледышки, – отозвалась матушка. – Кроме того, Нак-мак-Фиглям предстоит дело куда важнее. Чтобы спасти вашу малу громазду каргу, вы должны сделать две вещи. Первая задача трудна, вторая очень трудна.