Господин

Я кивнула с улыбкой, уселась поудобнее и стала ждать взлета. Поначалу все шло хорошо - как обычно. Мы плавно оторвались от взлетной полосы и плавно набрали высоту. У моего господина очень хороший пилот. Лететь предстояло всего пару часов - сущая мелочь, по сравнению с международным перелетом из Вьетнама. Однако минут через сорок после взлета нашу железную птицу начало потряхивать и кренить. Можно было подумать, что мы поворачиваем, но такие маневры, насколько я знала, обычно совершаются вблизи от аэродрома, а не посередине пути. Терджан заметно нервничал. Он нажал кнопку вызова стюарда, и когда тот прибежал, всклокоченный и напуганный, стал на своем языке строгим голосом расспрашивать его о том, что происходит. Юноша очень быстро и неразборчиво что-то закудахтал - из этого потока слов я смогла выхватить всего пару: "плохой" и "нерадивый" (последнему меня научил мой незабвенный дед Расим - он часто употреблял это выражение, когда я жила в охотничьем домике у моря). Терджан вскочил с кресла и направился в кабину пилота. Это родило во мне уже более серьезное беспокойство. Мой господин долго отсутствовал, а вернулся и вовсе чернее тучи.

- Придется совершить аварийную посадку, - процедил он сквозь зубы.

- Что случилось? - испуганно спросила я.

- В N-ске нам залили низкокачественное топливо, из-за этого в двигателе неполадки. Мы не дотянем до твоего города. Нужно приземляться.

Мое сердце ухнуло в пятки.

- Посреди тайги? - уточнила я дрожащим голосом.

- Тут недалеко есть заброшенный аэродром. Джамиль уверен, что сможет посадить самолет на него без помощи диспетчера.

Я тяжело вздохнула. Очень тяжело. Казалось, что мне на грудь кто-то поставил пудовую гирю. Подтянула ремень безопасности, вцепилась в подлокотники так, что пальцы побелели. Терджан положил сверху свою большую горячую руку, пробормотал успокаивающе:

- Не волнуйся, Джамиль - настоящий профессионал. Все будет хорошо.

Но я все равно волновалась. В этой ситуации мне виделся знак, что я делаю не то. Что я не должна находиться здесь с этим человеком. Это неправильно. Своим потаканием собственным желаниям и эмоциям я подвергла такому риску столько человек! Себя, Терджана, его семью... боже, у него ведь столько детей! Самому старшему 22, но есть, наверное, и несколько маленьких...

И ничего нельзя сделать... разве что молиться. Я закрыла глаза, стиснула зубы, стала просить моего Бога, чтобы он спас хотя бы Терджана. Мои родители погорюют обо мне, но справятся, а что будет делать без отца столь многочисленное семейство? Без Халиба вся их опора - две беспомощные женщины среднего возраста и один 22-летний юноша, делающий только первые самостоятельные шаги.

Самолет продолжал накреняться и дрожать, все это становилось интенсивнее, ощутимее, страшнее... Терджан сохранял каменное выражение на лице, я восхищалась его выдержкой. А уж что творится в кабине пилота...

Тряска и шум двигателя усиливались и в конце концов достигли какого-то невероятного уровня, при котором, кажется, невозможно сохранять человеческое достоинство - такой неконтролируемый животный страх они вызывали... и тут я услышала, как мой мужчина молится - низким утробным басом, с закрытыми глазами, не сбиваясь с ритма несмотря ни на какие содрогания нашего судна. Терджан обнял меня одной рукой за плечи, а другой ухватил обе ладошки и сжал их так, что в безумном хаосе, который нас окружал, это было единственное твердое, на что я могла опираться...

Глава 20.

А потом я почувствовала удар. Об землю. Это наши шасси коснулись поверхности, слегка подпрыгнули и снова приземлились, теперь уже окончательно. Мы сели.

Я не могла поверить в это, подскакивала на сиденье, перегибалась через Терджана, выглядывала в иллюминатор. Невероятно, но там был лес: ели вперемежку с осинами, густой подлесок из кустов и высокой травы. Наш самолет, стремительно замедляясь, ехал по раздолбаллой заасфальтированной дороге, на которую вовсю наползала изобильная растительность. Я посмотрела на своего возлюбленного со счастливой улыбкой, но он, кажется, отнюдь не разделял моего воодушевления.

- Терджан, мы ведь живы! - воскликнула я удивленно. - Неужели ты не понимаешь, какая это удача?

- Я и не планировал сегодня умирать, - недовольно ответил он. - У меня были совершенно иные, неотложные планы, и они теперь откладываются на неопределенный срок.

- Все равно я думаю, что нам стоит возблагодарить Бога... богов... - я запуталась и смущенно замолчала.

Терджан хмуро кивнул и отправился в кабину пилота.