Господство

На западной окраине поля бригада пьяных рабочих начала возводить какое-то сооружение в греческом стиле из кирпичей и блоков, которые, по-видимому, были взяты из разрушенных зданий в центре города.

Все выглядело так, будто все эти люди, если, конечно, их можно назвать людьми, начали строить некое подобие общества, утверждая тем самым пьянство и разврат в качестве нормы своего существования.

Но где же сам Дион… вернее, Дионис? Она внимательно оглядывала толпу. Справа она увидела миссис Джессап, школьную медсестру. Та лежала распростершись на траве, а сверху на ней трудился пожилой лысый мужчина. Парень, который работал в винном магазине рядом со школой, сидел на складном стуле и исступленно забавлялся сам с собой.

Были здесь и мужчины с женщинами, и мужчины с мужчинами, и женщины с женщинами, не было только Диониса.

И повсюду был виноград. Эти лозы, очевидно, были посажены здесь в течение последних нескольких дней, они были распределены по всему полю, разделяя его на квадраты. Пенелопа обнаружила, что основной виноградник пересекает поле по диагонали. Любопытным было то обстоятельство, что между гипертрофированно огромными листьями уже висели спелые гроздья.

Затем она увидела своих матерей.

Они были у реки на восточной окраине поля. Мать Марго, мать Фелиция и мать Маргарет стояли на берегу, образовав маленький кружок, склонившись над чем-то, что-то делая, но что именно, с такого расстояния она определить не могла. Мать Шейла наклонилась над телом избитого мальчика, слизывая кровь с его груди, в то время как мать Дженин сгорбилась сзади нее, погрузив между ягодицами матери Шейлы свое лицо.

Пенелопа отвернулась с отвращением и испугом. Это были не ее матери, которых она знала. Эти люди были ей совершенно чужими.

Чужими?

Она двинулась через поле, стараясь обходить наиболее людные участки. Она не понимала, почему они оставили ее здесь одну после того, как похитили таким драматическим способом, но знала, что этим преимуществом необходимо воспользоваться, и спешила к дороге. Матери взяли ее, в этом у нее не было сомнений, чтобы свести с Дионисом, свести силой, но они, видимо, считали, что она еще спит, либо были такими пьяными, что вообще про нее забыли. Значит, если ей сейчас повезет, то, возможно, удастся спастись, прежде чем менады обнаружат, что она ушла.

Она была где-то на середине пути, когда увидела это.

Сатир.

Пенелопа остановилась и, застыв на месте, выдохнула:

— Господи.

Это был мужчина — вернее существо — двухметрового роста, с ногами козла, ушами, как у мистера Спока,[35] и огромным красным эрегированным членом. Блудливо усмехаясь, он бросился к ней через поле, и в его беге было что-то чуждое, что-то неземное, во всей его внешности было нечто инопланетное. Пенелопа почувствовала, как по всему ее телу прокатилась волна ужаса. Это поразило ее так же внезапно, как удар грома, как молния. Только сейчас она до конца осознала всю реальность происходящего. Сейчас она глядела на все это не как участница событий, а как посторонняя, и все миллиарды способов, которые могло изобрести ее сознание, чтобы как-то приспособиться и понять весь этот кошмар, были отброшены прочь. Вид чудовища так подавил ее, что она не была способна не то чтобы бежать, но даже пошевелиться, и так и осталась стоять, приросшей к месту, когда этот монстр остановился перед ней.

— Он хочет тебя! — сказал сатир, глядя на нее злобно и одновременно плотоядно. Его голос был высоким и каким-то сумасшедшим. И вот что удивительно: она отчетливо сознавала, что звуки, которые он произносит, — не английская речь, и вообще никакому человеческому существу принадлежать в принципе не могут, но все равно без труда поняла его.

Она попыталась сообразить, возможно ли все же убежать, спастись от…

— Или ты пойдешь со мной сама, или я заставлю тебя идти.

Существо ощерилось в подобии улыбки, и сейчас, с близкого расстояния, она увидела его заостренные зубы.

— Если мне придется заставлять тебя идти, то ты поедешь верхом вот на этом. — Он показал на свой огромный красный орган, который то поднимался, то опускался.

— Я пойду, — сказала она.

— Я знаю, что пойдешь! — Сатир засмеялся и поскакал прочь, а Пенелопа побежала следом.

Они пробегали мимо групп мужчин и женщин, каждая из которых устраивала маленький спектакль насилия и секса в наиболее извращенных формах, мимо огромных контейнеров с винными бутылками. Задолго до того, как они достигли дальнего конца поля, Пенелопа была уже без сил, у нее не хватало дыхания, но она и в мыслях не допускала позволить этому ужасному… существу прикоснуться к себе и заставляла себя бежать.

Она последовала за сатиром дальше за поле, в рощу.

Туда, где на троне восседал Дионис.

Она остановилась, сердце ее бешено колотилось. Из нескольких деревьев было сооружено некоторое подобие искусно выполненного резного деревянного кресла, которое бог использовал в качестве трона. Участок земли перед Дионисом был вытоптан, там лежал царский красный ковер, сделанный из человеческой плоти. На окружающих поляну деревьях были развешаны препарированные половые органы.