Госпожа

Зоя, несмотря на свои музыкальные способности, с детства привыкла жить крестьянской жизнью. Потому после своей бухгалтерской работы она привычно окуналась в домашние заботы: полола огород, доила корову, готовила, стирала. Ксения Андреевна разве что с внуком до того как он пошел в детский сад нянчилась, а в остальном привычно заняла в доме главенствующее место и к той же корове и близко не подходила, разве что в огороде иногда снохе помогала. Зато во время всяких званых застолий она садилась во главе стола и руководила данным действом, провозглашала тосты… Особенно она любила один, который произносила еще с НЕПовских времен.

– Выпьем поприятнее! – что примерно означало то же, что и «Чтобы не в последний раз!»

1963 г.

В связи с особенностями, вызванными болезнью «график» жизни Ксении Андреевны теперь предусматривал двухразовое питание. Кормила её сноха. Данный процесс доставлял немало мучений, как кормящейся, так и кормящей. Если бы сноха не была столь терпелива и безответна… но к счастью для Ксении Андреевны она оказалась именно таковой.

С первого дня их совместного проживания сильная, властная свекровь фактически помыкала смирной снохой и это продолжалось вот уже 17 лет. Все привычки и желания снохи Ксения Андреевна считала не заслуживающим серьезного внимания. Вот и сейчас она очнулась от звука радиоприемника работавшего в соседней комнате – по радиотрансляционной сети передавали какую-то музыку. Ксения Андреевна поняла, что сноха занята своим любимым развлечением – сидит возле радиоприемника и слушает мелодии, или песни. Естественно она считала это блажью и пустым времяпровождением. Не раз она ей строго выговаривала:

– И что же ты там такого слышишь, что часами так вот сидеть можешь?

– Ну как же, мама, это же опера. Неужели вы не слышите, какая замечательная музыка!? Я слышу, как играют музыканты, поют певцы, подмечаю ошибки, определяю кто фальшивит, а кто нет, – сноха, в свою очередь, не могла взять в толк, что окружающим просто недоступно слышать ту же многогранную мозаику звуков, что и ей.

– Какая еще опера? Воют что-то, половину слов не разберешь. Я только если громко поют люблю. Помнишь, по радио передавали и я тебя спросила про мужика, который мне понравился, или про бабу ту, которая частушки поет.

– Это вы про Штоколова спрашивали, – подсказала сноха. – Это молодой певец, бас. Очень сильный голос, но однообразный. Мне не нравятся такие простые голоса. А певица, которая частушки пела, это Мордасова. Тоже не самый благозвучный голос, – в то в чем разбиралась сноха проявляла несвойственную ей твердость и, что называется, не прогибалась перед свекровью.

– А кто же тогда тебе нравится из тех, что на пластинках поют, Утесов, или Лемешев? – пыталась показать, что тоже не чужда искусству Ксения Андреевна.

– У Утесова голос слишком глухой, некрасивый, но петь он конечно умеет. А у Лемешева, да чистый, но небольшой голос, – не без удовольствия «парила» в любимой стихии Зоя.

– И как ты это все понимаешь? – не могла не удивляться свекровь. – Ну, а кто же тогда тебе из певцов все-таки нравится, раз ты такая привереда, есть такие?

– Если я бы могла по театрам и концертам ходить и в живую слушать, я бы точно без ошибки определила кто есть кто, а так… Но и по пластинкам и по радио слышно, что до Шаляпина всем нынешним певцам очень далеко. А среди певиц нет лучше Лидии Руслановой. Вот у неё действительно божий дар, в её голосе и сила и талант. А из оперных из тех, что я слышала, пожалуй никто лучше Ирины Архиповой не поёт…

Нет, не добавили уважения в глазах Ксении Андреевны такие вот способности снохи. Баловство все это и толку от всех этих рассуждений, кто лучше, кто хуже – никакого. Они там все и хорошие и если верить снохе не очень хорошие поют себе и за это большие деньги получают. Хорошо ли плохо ли, но они неплохо кормятся за счет своего пения. А ты кто такая, чтобы их судить? Ты копейки в своей бухгалтерии получаешь, потом на огороде кверху задницей стоишь, грядки пропалываешь, корову доишь и за ней убираешь. И никакого толку нет от того, что ты по звуку можешь определить хорошо или плохо они поют. Да и можешь ли, кто здесь это подтвердит?

Вот и сейчас, определив, что сноха опять, скорее всего, слушает по радио музыку, Ксения Андреевна закашляла, застонала… не столько от боли, сколько от неосознанного внутреннего недовольства, что можно выразить словами – каждый сверчок знай свой шесток. То, что она в свое время не захотела довольствоваться своим крестьянским «шестком», а рвалась в «госпожи»… Здесь она почему-то аналогии не видела.

Сноха услышала, приглушила радио, зная, что свекровь негативно относится к её «слабости» и поспешила к больной:

– Мама, как вы… может поедите?

Ксения Андреевна помедлила с ответом, пытаясь уловить в тоне снохи недовольство тем, что она оторвала её от приятного занятия. Но ничего похожего, сноха и голосом и видом выражала обычное смирение.