Госпожа

Сильно разочаровал её этот советский помещик, как и его жена. Разве можно их равнять с её бывшими господами? Нет, эти не умели ни держать себя, ни есть красиво, ни даже говорить складно. Да если бы ей посчастливилось надолго стать такой вот «помещицей», уж она бы не смотрелась такой зачуханной, невзрачной бабенкой, как жена этого председателя. Да и мужа бы она сумела привести в порядок, чтобы штаны на нем не сидели мешком и пиджак как с чужого плеча, чтобы смотрелся, как и полагается настоящему начальнику. Сама для себя Ксения Андреевна сделала вывод, что как на высших постах, так и на местах новые господа явно не соответствуют занимаемому в жизни месту.

1960-1963г.г.

Вот так и жила в последние годы Ксения Андреевна, вроде бы среди людей, а на самом деле… Да при Хрущеве народ себя почувствовал свободней, поверил в перемены к лучшему. На советские праздники в компаниях поднимали тосты за Родину, Советскую Власть, мудрое руководство страны… А то как же, ведь именно СССР запустил первый спутник, первого космонавта и по всем статьям вроде бы был впереди планеты всей. Так же, в общем, мыслили и домочадцы в семье Бурцевых… кроме Ксении Андреевны. Нет, она не то чтобы была против, она вообще не воспринимала все эти модные темы типа космоса, пятилеток-семилеток, мировую политику, то что Хрущев пообещал к 1980 году пришествие царства божия под названием коммунизм. Она даже не возмущалась очевидной абсурдности всех этих глобальных заморочек. Просто эта неграмотная женщина, но познавшая науку под наименованием «алгебра жизни», давно уже сама для себя вывела её неоспоримую аксиому: того самого всеобщего равенства и счастья для всех, о которых пишут в газетах, вещают по радио и с высоких трибун… оно невозможно, потому что невозможно никогда. Как ни крути, а всегда будут господа-начальники и они всегда будут пользоваться большими благами, а остальные… остальным – что останется, или вообще ничего. И эти господа всегда будут жить лучше, как и их семьи. А остальные их будут обслуживать: ублажать, охранять, исполнять их волю… Как на той фотографии, которую она увидела в книге: кто-то едет в паланкине, а кто-то его несет.

Ксения Андреевна и раньше, будучи в добром здравии и сейчас, большую часть времени находясь под воздействием морфия в полубеспамятстве, она твердо верила смолоду и пронесла ту веру через всю свою жизнь… Счастье – это не та любовь что проповедуют в церкви или говорят по радио и показывают в кино. Счастье – это ехать в «паланкине» и там удержаться до конца жизни. Что для этого надо? Она не сомневалась – всего лишь везение. А все остальное, грамотность или даже наличие ума… Нет, Ксения Андреевна видела близко некоторых из современных начальников, этих едущих в «паланкине». Она была неплохой физиономисткой и по лицам тех же Хрущева и Головинского могла кое что о них сказать – да это очень хитрые люди, но и только. Хорошо её известные господа Римские-Корсаковы куда более в её понимании соответствовали статусу «господ». И ничем кроме везения, стечения обстоятельств, объяснить тот факт, что эти хитрецы и им подобные сумели залезть в «паланкин», она не могла.

А ей, увы, не повезло. Вроде бы и попала в «паланкин», но по настоящему так в него и не уселась, не удержалась – вылетела. Не мудрствуя, Ксения Андреевна во всем винила Якова. Опять не повезло, не того мужа выбрала, не угадала. Тем себя и утешала: она пыталась, но не повезло. Многие, вон, и не пытались. Но с ними все ясно, у них на роду написано нести «паланкин». А вот глядя на тех, кто удержались там, становится обидно – ну чем они лучше, почему именно им повезло?

В апреле 1961, когда полетел Гагарин и все вокруг радовались тому, как невесть откуда свалившемуся на них счастью, а семилетняя внучка залезла на кучу дров и смотрела в небо, в надежде увидеть космический корабль… Ксения Андреевна с усмешкой бормотала себе под нос:

– Ну, полетел, повезло, может теперь наградят и семья получше жить будет. Эти-то чего радуются, как жили в навозе, так и будете.

Конечно, вслух ничего такого Ксения Андреевна не говорила, ибо не только сноха, но и сын вряд ли бы её поняли. Они ведь выросли в этой советской действительности, находились внутри её и никак не могли на неё посмотреть со стороны. А Ксения Андреевна, она как тот космонавт на орбите давно уже находилась снаружи жизни и совсем по-иному воспринимала её суть. По радио в шестидесятые годы особенно много говорили об освобождении народов Африки от колониального гнета. Ксения Андреевна не в пример «сознательному» советскому человеку видела в этом то же, что и было в России в Гражданскую войну – одних из паланкина выкинули, чтобы на их место уселись другие, которых опять кто-то понесет, такие же как на том фото, босые и нищие.

В очередной раз Ксения Андреевна очнулась, когда в соседней комнате возник довольно громкий спор между снохой и сыном. Даже сноха, обычно боящаяся разбудить свекровь, на этот раз увлеклась: