Госпожа души моей

– Я освобождаю тебя от данных мне клятв, – она наконец сорвала утонченное украшение. Ее губы раскрылись в светлой улыбке, какую Эрик ни разу не видел после ее возвращения. Сейчас перед ним стояла настоящая Наримель. Вмиг все краски схлынули с ее лица, и она упала замертво.

Эрик успел подхватить жену, и в последний раз заглянул в прекрасные глаза. Они уже остекленели, там, внутри, не осталось никого живого и любимого. Он попытался воззвать к ее свету, разглядеть искру жизни – пусто, словно и не было никогда в этом теле света. Эрик осторожно уложил Наримель на кушетку и медленно опустился к ножке кресла, там, куда улетел кулон. Подцепил его пером, всматриваясь. Что-то темное, злое гнездилось в самой сердцевине. Оно пряталось, оно даже могло бы пройти незамеченным, если не знать, где искать.

Неужели Наримель снова атаковали? Неужели зло снова пробралось внутрь и точило нежную душу? Но как? Он же проверял? Неужели сам Эрик настолько погряз во внутренних противоречиях, что не заметил того, что творилось под самым носом? Он выпрямился. Пора навсегда покончить со всей этой любовной драмой, внесшей в его жизнь путаницу и неразбериху. Надо сосредоточиться на главном и отбросить второстепенное. Он в первую очередь король и должен заботиться о своем королевстве!

Прощание с королевой было скорбным и трагичным. Владыка Зачарованного леса, одетый во все черное, взял в руки лук и пустил горящую стрелу в погребальную ладью, удалявшуюся по реке. Все королевство было в трауре…

Эрик предавался тихой скорби по вновь утерянной жене. Если в первый раз ее смерть отозвалась острой нестерпимой болью, то сейчас он ощущал тихую глухую тоску. Хотя после возвращения Наримель они не стали по-настоящему близки, да и счастливыми их вряд ли можно было назвать, но память подбрасывала картины из прошлого, напоминая о времени, когда они были родными и бесконечно любимыми.

Воздушное белое платье, венок из синих незабудок на золотистых волосах, а глаза цвета голубой лазури искрились радостью и счастьем. Первый поцелуй, такой робкий и нежный, наполненный новыми неизведанными чувствами, и маленькие теплые ладони, лежащие на его плечах. Эрик обнял изящную фигуру невесты и произнес клятву любить ее всю жизнь, пока свет не померкнет в его глазах, а душа не оставит бренное тело. Наримель повторяла каждое слово, затем они обменялись кулонами.

Годы счастья, рождение сына, покой, который Эрик испытывал в объятиях жены и… смерть. Бесконечное горе и мольбы вернуть ее… Богов не тронула любовь и слепое горе великого короля и могучего мага – они не разрешили жене вернуться к мужу и сыну. Боль и злость, испытанные от их отказа. Им виднее – так сказали боги. Со временем Эрик смирился, но его душа охладела, а сердце превратилось в камень. Но зачем тогда сейчас вернули ее? Зачем душу вытрепали им обоим? Кто счастлив-то в итоге остался? Наримель мертва. Сам Эрик опустился в пучину апатии. Самира растет без отца. Алира… Мысль о ней была тут же отброшена. Лансиль в горе. Он снова потерял мать! Снова прошел через боль.

Лансиль действительно очень тяжело переживал смерть матери. Где-то там, в закоулках сознания, он понимал, что такое может произойти. Матери было плохо в Сагенее, она с каждым днем все больше увядала и таяла. Но принять это оказалось намного тяжелее. Стены дворца давили на него, напоминая об утрате. Отец, замкнувшись в себе, погрузился в дела, и Лансиль принял решение уехать из королевства, хотя бы на время. Пока память не сгладит углы и не притупит боль.

***

Лорд Дарэл пригласил в кабинет свою воспитанницу и сейчас молча ждал, когда она устроится в кресле и расправит юбку. Он внимательно посмотрел на Алиру, и его губы сжались в тонкую линию. Три года прошло после праздника, устраиваемого в его честь, а она так и не пришла в себя. Дарэл много раз слышал ее смех и шутки, но в глазах больше не было и намека на радость – в их глубине отныне жила только горькая печаль. Тяжело вздохнув, он присел, начиная разговор, для которого и позвал ее сюда.

– Дитя, что с тобой происходит? За последние три года я не видел ни одной искренней улыбки от тебя.

Алире не хотелось изливать душу, рассказывать, как вышло, что ей стало так тяжко, поэтому решила обойтись общими фразами:

– Не знаю, владыка, в глубине моего сердца залегла тоска. Но я уверена, это пройдет, обязательно пройдет.

– Алира, ты слышала, что боги призывают индаров к себе за Туманное море?

– Да, владыка, – еще не понимая, к чему он ведет, медленно проговорила она.

– Я не знаю, какое будущее ждет Сагенею… Грядет война… – Дарэл собрался с мыслями и сказал: – Я собираюсь отправить женщин и детей к отцам. Я боюсь за них, за дочь, за тебя. Если ты захочешь, то можешь с Самирой отплыть за Туманное море, в безопасность и покой. Я не желаю, чтобы вы оставались здесь одни, в неизвестности.

– За Туманное море? – изумлено переспросила Алира. – Я никогда не думала об этом и не рассчитывала, что врата благословенных земель откроются предо мной.