Госпожа Клио. Заходящее солнце

Маршрутка подошла быстро и только усевшись в нее, Даша вспомнила: …А дома сейчас ждут разборки… За что, вот, мне это? Один раз, черти когда, сдуру изменила, а проблем на всю жизнь. Да, было! А он сам-то!.. Может, признаться самой? Я ж простила ему Кристину – вот, пусть и он будет благородным, и начнем все с начала. Я ж все-таки люблю его… конечно, не такого, как сейчас – такого я просто ненавижу!.. Но ведь он и не такой – это что-то с ним произошло… знать бы, что?.. Только б он не кричал и не молчал – если мы спокойно поговорим, то все выясним и вместе найдем выход… нет, но ведь так, как мы живем, жить невозможно!..

По дороге к дому, Даша забежала в магазин. Раньше для нее это являлось праздником, а теперь изобилие, царившее в витринах, вызывало тоску – она ведь прекрасно помнила, что скрывается за яркими упаковками, а отвыкать от хорошей жизни всегда сложно. Оптимистический настрой растаял сам собой, и даже разговор по душам уже не казался делом столь уж перспективным – в какой-то момент Даша даже пожалела, что Женя бессовестно обманул ее …а ведь в сложившейся ситуации у него имелся шанс завоевать меня всерьез и надолго!.. – но это была совсем мимолетная мысль.

Чтоб не дразнить себя, Даша быстро купила кофе (конечно, не тот, который любила, а тот, что подешевле) и вышла. На ужин у нее осталась со вчерашнего дня кефир и рогалик, а Виталий давно сам решал свои проблемы, имея наготове пачку пельменей.

…Ну, с богом!.. – Даша открыла дверь, – нет, с поцелуями кидаться не буду – подумает, что подлизываюсь… хотя посмотрим на его поведение…

Дело в том, что обычно Виталий выходил, слыша, как открывается дверь, и сразу становилось ясно, какое у него настроение, но сегодня в квартире было тихо. Даша потопталась в коридоре, стуча каблучками; гулко бросила сумочку.

…Может, он ушел? А куда, если друзей у него нет?.. Хотя «друзей» полно в любом баре… но на бар у него нет денег. Или есть?.. Вдруг он что-то скрывает?.. Вдруг и женщина другая у него есть – та же Кристина, к примеру!.. Ну, уволил он ее, и так же пристроил в другое место. Он же умный, а я дурочка… – мысли потоком устремились в темное ущелье, где обитают наши самые страшные предположения, и куда мы стараемся не заглядывать, ведь остановить их мог только резкий окрик: …Нет! Этого не может быть!..

– Виталь, ты где? – сбросив туфли, Даша заглянула на кухню, прошлась по комнатам и растерянно остановилась на пороге кабинета увидев разбросанные в беспорядке книги, включенный компьютер и, главное, штуковину, которую перекочевала из салона и в разобранном виде жила все это время на балконе. Сейчас она, собранная, стояла у окна, а самого Виталия нигде не было.

…Неужто он вернулся к работе? Как классно!.. Давно надо было показать ему, что с таким подходом он меня просто потеряет!.. Оказывается, небольшие измены – это даже полезно!.. Значит, он все-таки любит меня!.. Только куда ж он делся?.. – Даша подошла к столу и поверх книг увидела исписанный листок, похоже, специально выложенный для нее; схватила его, понимая, что в нем заключена разгадка.

Заглавное слово «Даша» было подчеркнуто жирной чертой, а дальше шли ровные аккуратные строчки: «Общаемся мы с тобой, наверное, последний раз…» Даша почувствовала, что перед глазами темнеет; схватилась за стол, а когда пришла в себя, первым делом почему-то взглянула на окно, словно оно являлось единственным способом самоубийства. Окно оказалось закрыто, и это ее успокоило; к тому же, письмо было длинным, и прежде чем впадать в панику, его следовало дочитать до конца.

«…Я понял, что не могу и не хочу жить так, как живу – я способен на большее и должен реализовать себя…