Госпожа Орингер

Вниз от него, по обросшему упрямой серой травой склону, сбегали дорожки ручейков и мелких речушек, наполняя холодное озеро. С вершины холма можно было разглядеть каждый камешек под толщей прозрачной колкой воды и длинные стебли не менее упрямых, чем серая трава, водных растений.

Рита подышала прохладным запашистым воздухом, едва заметно улыбнулась: «Чудесный край», – поправила капюшон куртки и неторопливо направилась в обход еще одного холма, к окруженному темными сопками заливу.

За Аритэ проследовала свита из нескольких десятков разноцветных зондов-наблюдателей Орингера. Рита, мельком оглянулась на них через плечо, хмыкнула и легко тронула подбородок. Из-под ворота ее просторного свитера немедленно высунулся багряный усик, тихонько огладил хозяйке шею, ухо и шмыгнул обратно – боевой костюм был избавлен от плена контейнера и уже третьи сутки жался к Аритэ, громко, несдержанно щелкая. Временами он блестящей тучей взмывал над головой любимой хозяйки, сворачивался в помпон и разматывался после в длинные спирали – радостно шалил.

На горизонте показалась полоска воды и черный домик со столбом белого дыма над крышей – Аритэ перед уходом подбросила в печь пару поленьев. Прилегающие к заливу территории оказались уже более щедрыми на цветовое разнообразие – побережье было расчерчено широкими полосами зеленой травы с пучками мелких желтых цветов на тонких ножках. Грозная океанская вода просвечивала густым кобальтом каменистых отмелей.

Черный домик скрипнул ставней, будто приветствуя гостью, объял ее уютным теплом, раскрываясь небольшим холлом и одной просторной комнатой, безо коридоров и потолков – из архитектурных изысков лишь изогнутая лестница в спальню на втором ярусе, кухня в нише и перекрестье балок под скатом крыши. Центр дома занимала необычная круглая печь, будто целиком сформованная когда-то из раскаленного черного стекла и проткнувшая трубой сначала крышу, а потом и здешнее холодное небо. Вокруг очага расположились двухместный диван и парочка маленьких кресел, в одном из которых Рита с удовольствием просидела весь вчерашний вечер, вытянув ноги ближе к пылающему стеклянному сердцу.

Помедлив, Рита в который раз пробурчала себе под нос: «Орингер… чтоб тебя, Орингер. Чтоб тебя. Ничего, скоро пройдет, скоро отпустит. Все, все, успокойся», – но в памяти, как назло, тут же всплыло невероятно яркое воспоминание о последней проведенной с ним ночи. И дне после. Вернее, целых сутках. В постели. И в ванне… и даже на кухне, а потом снова в постели.

Аритэ порозовела, бросила свою куртку на стул и приказала себе не дергаться: «Его нет уже тридцать один день и шесть часов. Ну же! Сколько можно? Остынь!»

Прислонившись задом к стене, она расшнуровала ботинки и только тогда заметила странно преобразившийся пейзаж в узком боковом оконце – синий залив и темные сопки рассекла какая-то непонятная вертикальная линия. Белая, опутанная сложной перевязью, она медленно покачивалась вверх-вниз и даже слегка поскрипывала – мачта. К маленькой пристани был пришвартован небольшой остроносый шлюп. Незнакомый. С уже аккуратно свернутым основным парусом.

Заправив волосы за уши, Рита глянула на свои расшнурованные ботинки, быстро стянула их, аккуратно задвинув в угол, и просеменила к печи, спрятавшись за нее.

Сердце сильно стукнуло в груди – панически и в надежде одновременно. Встревоженный багряный костюм захрустел, обволакивая хозяйку, зачерняя ей руки, охватывая шею, скулы и затылок острой чешуей, поднимая свитер на загривке тонкими усиками-цепочками.

Зонды-наблюдатели синхронно пискнули, переходя в режим ожидания.

Входная дверь громыхнула.

– Ау? Госпожа архитектор, вы изволите быть одеты во что-нибудь, кроме обета безбрачия? Могу я вой… ты где, пирожочек? А, вот, нашел. Привет!

Растрепанный Борх ввалился в помещение, мгновенно заполняя его своим присутствием до краев. Промокшая куртка и шапка были брошены им на каменную мозаику у печи, высокие сапоги, не глядя, один за другим отшвырнуты в сторону, прут-шокер занял почетное место в изящной стойке для зонтиков, а на светлый кухонный стол, еще вчера отполированный Ритой до блеска, со шлепком приземлился неопрятный влажный рулет из мешковины. Местами окровавленной мешковины. Обмазанной чем-то липким мешковины.

В комнате ощутимо потянуло рыбой.

Аритэ побуравила вонючий рулет тяжелым взглядом, повернулась к нарушителю спокойствия и в раздражении скрипнула зубами – Орингер с сопением стянул с себя через голову двухслойное мятое, будто прожеванное нечто из рубашки и тонкого пуловера, сформовал из всего этого великолепия плотный комок и метнул его в сторону дивана. Не попал. Комок с шорохом проехался по полу.

Багряный костюм яростно защелкал, его тонкие усы раскрылись венчиками острых иголок, взлетевшие над головой Риты лепестки-осколки блеснули красными всполохами.

Борх одернул на себе задравшуюся майку и с интересом пронаблюдал за чудесными превращениями усатой, шипастой зверюшки.

Госпожа Нотбек взяла себя в руки, цокнула на щелкуна и поинтересовалась у переносицы господина Орингера: