Госпожа попаданка (СИ)

Эржет не понимала — падала она или же возносилась, пролетая меж мерцавших повсюду зеленых огней, раскрыв рот в беззвучном крике бесконечной боли и наслаждения. Зеленые снежинки не морозили, как подобает льду, и не ранили, несмотря на острые грани, но каждое их прикосновение к женской плоти заставляло ее корчиться в мучительно-сладостных судорогах. Бывшая хозяйка Чейтена не могла и не хотела сопротивляться изумрудно-льдистой вьюге, что в своем неудержимом вращении увлекала ее навстречу пульсирующему черному зеву, дышавшему жаром неутоленной похоти. Вот тьма сомкнулась и она почувствовала, как владевшее ею желание усилилось многократно. Эржет корчилась в сладострастных судорогах и распространяемые ею флюиды извращенной похоти, устремлялись в обхватившие ее мягкие влажные стенки, возвращаясь волнами все большего, сводящего с ума вожделения.

«Это все обман, я ваш царь, и один только я…»

Черный диск заходящего солнца опускался за высокую гору, вершина которой курилась слабым дымком. Нумиолан, столица Гроскании, словно стоял на дне огромной чаши, с трех сторон окруженной высокими горами, а с четвертой — морским побережьем. На склонах гор виднелись дворцы аристократов, что старались жить подальше от тесных улочек, смрада городского порта и многочисленных рынков, полных визгливой черни.

Мраморная вилла герцога Тускулата стояла на широком уступе горы, напротив дымящегося вулкана. С открытой веранды открывался великолепный вид одновременно на город и на море. Сам хозяин виллы сидел за большим столом из кроваво-красного сандала, потягивая изысканное вино с собственных виноградников. Най Юний Тускулат, герцог Алеттский, был худощавым смуглым мужчиной, средних лет, с резкими чертами лица и тонкими завитыми усами. Он носил костюм из винно-красного бархата, расшитый изображениями саламандр и василисков. С пояса из кожи морского варана свисал кинжал с золотой рукоятью в виде головы овна, холеные белые пальцы украшали два перстня — золотой, с черным опалом, и серебряный с алым рубином.

Прикрыв глаза, герцог смаковал тонкий букет, будто не замечая двух мужчин, сидевших напротив. Стол украшали разные яства: фаршированные осьминогом мурены; жареная барабулька, посыпанная черным перцем; паштеты из петушиных гребней, соловьиных и павлиньих языков; матка молодой свиньи, приправленная перцем, сушёной мятой и рыбным соусом; жареный фазан, обложенный тушеными сонями; запеченный целиком кабанчик, начинённый кровяными колбасами. Однако мужчины едва обращали внимание на эти лакомства, то и дело бросая на герцога раздраженные взгляды.

Гости Тускулата сильно отличались друг от друга: один был столь же черноволос и смугл, как и хозяин виллы, но значительно ниже и толще. С мясистого лица, обрамленного седеющими бакенбардами, колюче смотрели черные глазки. Мужчина носил наряд из кожи, черного бархата и шелка, покрытый как бы кованной вышивкой из металлических нитей, драгоценных камней и золотых кружев. Ниже пояса начинались короткие шарообразные штаны, раскрашенные черно-красными полосами. Кружевной воротник, столь широкий, что голова казалась лежащей на большом блюде, покрывали изображения белых черепов, также как и плотные чулки из черного шелка. Широкий пояс, подпирающий внушительное брюхо, украшала золотая пряжка в виде бычьей морды. Второй же гость был молодым человеком, лет двадцати пяти, с русыми волосами и зелеными глазами. Его ладную фигуру подчеркивал длинный жупан из черного бархата, расшитый белыми бабочками — «мертвая голова», с пуговицами в виде золотых мух. Высокий берет был оторочен куньим мехом и украшен перьями черной цапли, усыпанных золотой пылью. Талию охватывал пояс из золотых пластин, с вычеканенной на каждой изображением мухи. С пояса свисал палаш, с позолоченной рукоятью, в ножнах усыпанных жемчугом и мелкими изумрудами.

Солнце, наконец, зашло за гору и тут же от города раздался звучный звон, эхом откликнувшийся еще в нескольких местах — храмы Баала провожали архонта в ночное путешествие по Лимбу. Тучный мужчина бросил на герцога красноречивый взгляд.

— Его величество все еще заставляет себя ждать.