Госпожа попаданка (СИ)

— Нет уж, козленочек, так легко ты от меня не отделаешься, — процедила Лена. Она беззастенчиво содрала с Ватиса хламиду и натянула на себя, подпоясавшись его же поясом. За него она заткнула оба ножа и жезл, что даже сейчас мерцал слабым зеленым светом. Присев рядом с трупом, Лена окунула палец в кровь Ватиса и начертила вокруг него неровный круг, изобразив по краям нужные символы. Пошарившись в шкафчике из черного дерева под алтарем она нашла небольшую жаровню, огниво и связки разных трав. Бросив несколько пучков на жаровню, Лена подожгла их и, дождавшись, пока по комнате распространится едкий дым, полоснула по пальцу отцовским ножом. Вытянув руки, так чтобы кровь капала на тлеющие травы, она начала монотонно произносить слова заклинания, из тех, что обучили ее в Монастыре.

— Услышь меня о Владычица, подземная, земная и небесная, Скилакагета Триморфа, богиня широких дорог и перекрестков. Ты, что бродишь среди призраков и могил, подними из Лимба дух того, кто затаил зло против чтящей Тебя! Пусть он явится ко мне сквозь собственное мёртвое тело и исполнит мои приказания!

По мере произнесения этих слов, труп Ватиса начал шевелиться — его щеки порозовели, руки и ноги подергивались, будто он пытался встать, губы и веки дрожали. Внезапно он выпрямился, усевшись прямо посреди круга, уставившись на Лену остекленелыми, мертвыми глазами. Рот приоткрылся, обнажив острые зубы и внезапно он с диким воем метнулся к попаданке — чтобы быть отброшенным невидимой силой обратно в круг. Губы Лены искривились в презрительной усмешке.

— Ну что же ты, козленочек, — сказала она, — ты же умненький. Или в Храме Баале не учат, для чего нужен это круг?

— Чего тебе нужно? — голос Ватиса звучал слабо, словно мышиный писк в подполье, но даже сейчас в нем слышались отголоски лютой злобы.

— У меня есть вопросы, — пожала плечами Лена, — а у тебя ответы. Ты из «Детей Рассвета»?

— Да, — неохотно признался живой мертвец.

— Давно?

— Когда учился в Храме.

— Вот как, — приподняла бровь Лена, — и что, много вас там таких?

— Немного, — слабая улыбка на бескровных губах, — «Дети» не спешат открываться миру.

— И все же тебе они открылись, — задумчиво произнесла Лена, — почему?

— Потому что я ненавижу все это! — с неожиданной для мертвеца пылкостью выплюнул Ватис, — всю кровь, жестокость и разврат, которыми упиваются твари, что мы именуем архонтами. Мои наставники раскрыли, что некогда все было иначе — и что Солнце, единственный бог, однажды взойдет над миром и выжжет заполонившую его мерзость.

— Все это я уже слышала, — зевнула Лена, — от твоих собратьев в Некрарии. Правда, они плохо закончили — как и ты.

— Их смерть не стала напрасной, — истово сказал Ватис.

— А твоя, — усмехнулась Лена, — что ты сделал для Рассвета в свои годы?

На бледном лице проступила тень горделивого превосходства.

— Кое-что сделал, — усмехнулся он, — или ты и вправду думаешь, что Гарон сам додумался перейти Мерту, а Трегар случайно «опоздал» прийти ему на помощь. Мои братья сильны, но не особо умны, так что мне оказалось несложно подобрать слова, чтобы убедить их сделать так, как я хочу. Жаль, что Гарону не удалось уничтожить Стража Мерты, но все равно — новые распри между Туролом и Вабарией пойдут нашему делу только на пользу.

— Твой отец не особо огорчился смерти старшего сына, — заметила Лена, — почему?

— Потому что Гарон был дурак, — скривил губы мертвец, — и плохо скрывал, что желает отцовский престол. С Трегаром проблем у отца меньше: он всегда был послушным сыном…хотя и столь же омерзительным братом, как и Гарон.

— У тебя на них зуб? — спросила Лена.

— Посмотри сюда, — он указал на промежность, — может поймешь.

Лена бросила взгляд на тощее междуножье и невольно отвела взгляд, увидев жуткую рану.

— Гарон решил подшутить в детстве, — зло произнес Ватис, — хотел усадить меня на проклятого козла, как на лошадь, но тот стал бодаться и вот…ненавижу этих тварей.

— Печально, — без всякого сожаления произнесла Лена, — то есть ты с недотраха так озлобился на весь мир?

— Если бы дело было в этом, — сказал мертвец, — но братики постарались, чтобы у меня не было недостатка в плотских утехах.

— То есть они тебя…

— Всякий раз когда напивались. Да и эта сучка, Люсинда, ничем не лучше… мне было пятнадцать, когда она впервые явилась ко мне ночью, в одной ночной рубашке. С подачи отца она берегла свою невинность и она знала, что я не способен ни на что, как мужчина. Однако плотские желания сжигали ее — и она нашла выход: приходила ночью, пока я спал и садилась мне на лицо, чтобы я…

— Не думаю, что ты был против, — усмехнулась Лена, — знаешь, сколько я видала таких?

— Я погряз в мерзости, как и вся моя семья, — произнес Ватис, — только свет Единого раскрыл мне глаза на собственное ничтожество…

— Я уже поняла, — поморщилась Лена, — кстати, а что твоим собратьям нужно от меня?