Госпожа проводница эфира

— Мы с Феликсом подежурим, Агата. Иди, — улыбнулся мне Ориэль. — Мне кажется, таких, как мы, тут нет. Не стоит привлекать лишнее внимание. А то в мире Мирры было некомфортно, на меня так смотрели... Даже легенда о маскараде плохо помогала.

— Лапушка моя ненаглядная! — тут же подцепил меня под локоток Этьен. — Не составишь ли мне компанию на прогулке? Посмотрим город, прогуляемся. Судя по запахам, неподалеку река. Можем дойти до нее.

— Да, река есть, — прислушалась я к эфиру. — И даже небольшой порт ниже по течению, на окраине города. Туда не пойдем.

— Безусловно! Что же я, совсем глупый — вести свою девушку в порт? — подмигнул мужчина. — Пойдешь переодеваться?

Я кивнула. На мне брюки, что очень удобно в носке, но не подходит для прогулок в этом мире. Тут дамы носят исключительно платья или юбки в пол.

Но гардероб мне все же нужно расширять при любой возможности. Необходима костюмерная для разных случаев.

Да, точно. У меня есть спутник, поможет донести.

Это был чудесный день с чудесным мужчиной. Все же Этьен Рауль Эрнест Дюфо невыносимо милый. Вот дали ж боги легкий характер! Аж завидно!

Мы много смеялись, гуляли по мощеным улочкам, рассматривая архитектуру и достопримечательности. Этьен затащил меня в городской храм. Пантеон этого мира состоял из двух богинь. Мы не могли поспрашивать о них жрецов, так как не хотели афишировать, что не местные. Пришлось мне добывать информацию из эфира.

Богиня света — Ла́ли. И богиня тьмы — Нуа́ра. Сестры, создавшие мир и покровительствующие ему.

Мы с интересом осмотрели храм, поделенный строго пополам. Белоснежная сторона с белой же статуей Лали, протягивающей сомкнутые лодочкой ладони, в которых горел огонь. Именно в это пламя бросали цветы, записки с просьбами, небольшие подарки.

И темная сторона с черной искристой статуей Нуары. Эта богиня протягивала одну руку, подставляя пустую ладонь. В нее по местным традициям вкладывали записочки с просьбами. Второй она прикрывала глаза, но так, что меж пальцев оставалась щелка. Мол, я не смотрю, дети мои, шалите. Но не забывайте, что я все вижу.

Я все пересказала шепотом Этьену, и дух перемен тут же бросился писать записки богиням. Мне не показал и не рассказал, что пишет. С улыбкой послал воздушный поцелуй, подмигнул и загородил текст, чтобы я не увидела.

Я писать ничего не стала, но бросила в огонь богини света букетик синих цветов, который мне нарвал на чьей-то клумбе мой кавалер. И попросила счастья для него. Этьену предстоит выстроить жизнь с нуля. Лишним благословение богини, пусть и иного мира, не будет. Цветы вспыхнули и исчезли в божественном пламени, но запахло не палеными растениями, а нежно и сладко, словно духами. Ну, будем надеяться, Лали пожелает что-то хорошее Этьену.

В черную каменную длань богини тьмы я вложила золотую монету. Попросила и у нее благословения для духа перемен. Чтобы ночь была к нему благосклонна, и не случилось бы ничего плохого. Монета медленно истаяла, и появилось ощущение пристального взгляда с лица статуи. Я задрала голову, всмотрелась, но, конечно же, ничего не увидела. Буду считать, что это была реакция богини на мое подношение и просьбу.

Для себя я ничего желать не стала. Потом стояла и с улыбкой наблюдала за своим мужчиной. Тот был неизменно очарователен. По-моему, он мысленно флиртовал с богинями, судя по его улыбающейся физиономии и шальным глазам. Он написал две записки и к ним приложил по медной монетке. Боюсь, это последние, что у него были. Поскольку то, что ему выдал отель в качестве возврата аванса, он истратил на одежду и на подарок для меня. Я это оценила, к слову. Ничего не сказала, но оценила. Тонкое простое золотое колечко мне было дорого, я сохраню его и буду носить, вспоминая этого невероятного мужчину, духа перемен.

Я погладила его подарок пальцем и украдкой вздохнула. Но не время киснуть. Время веселиться и наслаждаться прогулкой и свиданием.

Этьен же сначала сжег записочку с монеткой в пламени Лали. После чего послал ей воздушный поцелуй и, оглянувшись, не смотрит ли на него кто, быстро присел и чмокнул край ее мраморного одеяния.

Потом вложил вторую записку с денежкой в ладонь Нуары. Что-то прошептал, глядя ей в лицо, улыбнулся шаловливо и подмигнул. После чего поклонился и повторил целование края одежды второй богини.

Неисправим! Совершенно неисправим, но именно этим и очарователен. Он умудряется строить глазки даже богиням. И вот почему-то я уверена, что обеим дамам приятны его слова и улыбки. Ведь они тоже женщины, а Этьен из тех мужчин, против чар которого не может устоять никто.

В том числе я.

Мы прогуляли весь день. Перекусили тут же, в городе, накупив калачей у лоточницы. Вернулись в отель к ночи, уставшие, голодные и счастливые.

А утром, после еще одной бурной и нескромной ночи, я услышала:

— Мне пора, солнышко.

— Куда? — сонно пробормотала я. Перевернулась на спину, потянулась довольно в его объятиях.

— Пришло время покинуть это чудесное место. Я проверял книгу регистрации. Срок подошел.

Я молча открыла глаза и уставилась в потолок. Наступил момент, которого я ждала и боялась.