Госпожа проводница эфира

— Мне нечем больше оплачивать проживание здесь, в «Отеле потерянных душ». И я уже не потерян. Вы сотворили чудо. Ты его сотворила. Собрала в целое мою душу и вернула мне ее, не говоря уж про жизнь.

— Когда? — внезапно охрипнув, спросила я и заморгала, потому что вдруг ужасно защипало в глазах.

— Сегодня. Сейчас.

— Но... Подожди... Как же... А...

— Так нужно, маленькая моя. Мне тоже больно. Но пора.

Я зажмурилась на мгновение, сделала несколько вдохов и выдохов. Он прав. И я не могу его держать. Никак не могу. Мы оба знали, что скоро предстоит расстаться навсегда.

— Я понимаю, — смогла наконец произнести без предательских слез в голосе и повторила: — Я понимаю. Позавтракаешь со мной? Ты ведь наверняка голоден.

— О да. Я ужасно голоден. Хочу еще кусочек тебя.

Мы снова занимались любовью, словно и не делали этого почти всю ночь. Но... Это был последний раз, мы оба это знали.

У меня сердце разрывалось. Не получалось быть циничной, сдержанной, веселой. Какое уж тут веселье? Нежность — это да. Близость. Счастье. И... любовь. По крайней мере, с моей стороны. Мы не говорили о чувствах, но я не смогла устоять. И мне придется непросто. Я нескоро смогу забыть его.

Вернее, забыть — никогда. Разлюбить — возможно, со временем.

Но я молчала. Целовала, обнимала, отвечала на его ласки и молчала.

Мы потом поели прямо там, в постели. И вдвоем приняли душ, не имея возможности разорвать объятия.

После оделись. И я сама застегнула ему пуговки на рубашке и поправила воротничок. Убедилась, что он ничего не забыл из вещей. И потихоньку, пока он не видит, припрятала ему в карман куртки пару золотых монет на первые дни, пока он не разберется с ситуацией. Он, конечно, разозлится, когда найдет их. Но это будет уже неважно.

А потом сняла с шеи тонкую золотую цепочку. Ту, в которой я здесь оказалась.

— На память, — с улыбкой застегнула ее на шее Этьена.

Он кивнул, поцеловал меня в губы так, что у меня ноги подгибаться начали. Словно и не занимались мы любовью только что в постели и в ду́ше.

Мы спустились вниз. Ориэль и Феликс обнаружились в холле.

— Доброе утро! — поприветствовал нас цейлин. — Этьен, я все приготовил, как ты просил.

— Спасибо, дружище. Обязуюсь выполнять все твои распоряжения и пить эти странные порошки еще две недели.

— Хорошо. Я все разложил и надписал пакетики. Только не забывай!

— Он знал? — повернулась я к Этьену, и тот виновато улыбнулся.

— Я вчера предупредил их, что мне пора. А тебя не хотел заранее огорчать.

Я кивнула со вздохом. Да, так лучше.

Прощаться было больно. Я крепилась. Вымученно улыбалась. Моргала, чтобы ни в коем случае не заплакать. И дышала. Дыхание — это наше все. Вдох. Выдох. Я сильная. Вдох. Выдох. Я буду безумно скучать по нему. Вдох. Выдох. Но ему нужно жить дальше. Вдох. Выдох. Как же мне-то теперь без него жить? Вдох. Выдох. Мы сможем. Вдох. Выдох. Главное, чтобы он был счастлив.

— Куда? — проглотив комок, спросила я, взявшись за дверную ручку.

— Домой. Я возвращаюсь к истокам. И оттуда начну все сначала, — улыбнулся он немного смущенно.

Я кивнула, прикрыла глаза и потянулась к эфиру. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Дух перемен идет свой путь искать.

Почувствовав, что мы на месте, открыла глаза.

Сама отперла замки и открыла дверь. Отступила в сторону, открывая проход, и замерла, сложив перед собой руки.

Рауль сгреб меня в объятия, постояв так, поцеловал в макушку. Со вздохом выпустил и шагнул наружу. Оглянулся со своей обычной сияющей улыбкой.

— Удачи! — пожелал ему Ориэль. — Больше не попадай в беду!

— Не статуей становись! Хрусталь не для гуманоидов, — в типичной своей странной манере напутствовал Феликс.

— Прощай. — Я вымученно улыбнулась ему, оставаясь на территории отеля, не выходя за порог.

— До свидания, моя чудесная, замечательная, самая лучшая! Пока, ребята! — помахал он нам рукой.

Отвернулся и, насвистывая, пошел по дороге к виднеющемуся в отдалении замку.

Мы еще с минуту смотрели ему вслед, после чего я медленно закрыла дверь. Заперла все замки. Прислонилась спиной к стене, медленно сползла по ней на пол, подтянула к себе ноги, которые вдруг отказались меня держать.

И расплакалась. В голос. С подвыванием. Навзрыд. Захлебываясь слезами.

Краем сознания ощутила, что мы покинули мир Этьена. Переместились в ничто в нигде.

Но мне было не до этого. Я позволила себе слабость и обычную девичью истерику. Имею право. Я ведь не железная.

Ориэль и Феликс не стали пытаться меня успокоить, за что им спасибо. Они просто пристроились по двум сторонам от меня. Малыш цейлин молча прижался к моей руке и замер. Большой уютный филиур нахохлился с другой стороны, и уже я прижалась к его мягкому боку, а он погладил меня по голове.

Так мы и сидели втроем, грустные сотрудники «Отеля потерянных душ».

А потом я проревелась. Утерла слезы, высморкалась и, отчаянно гнусавя, сказала:

— Ну... как бы вот. Можем работать дальше. — У меня в руках тут же появился стакан с газированной водой, и я, глянув на люстру, поблагодарила.

— Ты в порядке? — с участием спросил целитель.