Госпожа Рекамье

1 января 1823 г. Сколько раз я уже поздравлял Вас с Новым годом с тех пор, как полюбил Вас? Просто дрожь пробирает. Но мой последний год будет Вашим, как был бы и первый, если бы я знал Вас тогда. Я снова заночевал на улице Университа. Сегодня вечером я перейду на другой берег. Сегодня вечером я явлюсь засвидетельствовать Вам обычное почтение.

Год, который уготовит им несколько сюрпризов…

***

Рене выиграл: его радость неописуема… Его ликование, воодушевление почти трогательны! Он упивался своим могуществом: достаточно почитать «Замогильные записки», в частности, книгу, посвященную войне в Испании 1823 года, чтобы в этом убедиться:

Война в Испании могла спасти Законность; она вложила ей в руку хлеб победы: Законность употребила во зло жизнь, которую я ей вернул. Мне показалось полезным для ее спасения, с одной стороны, укрепить ее в свободе, с другой — подтолкнуть к славе; она рассудила иначе.

Вот так тон!

В марте 1823 года сто тысяч солдат под командованием герцога Ангулемского отправятся спасать французскую законность, растоптав соседнюю конституционную монархию, которая могла подать дурной пример. Победу одержали быстро: осада Кадикса, где укрылись Кортесы, после взятия Трокадеро 31 августа, завершилась сдачей осажденных 1 октября. Последовали памятные репрессии (мы уже упоминали о заявлении герцога). Шатобриан торжествовал…

У него были и другие причины для радости. После связи с бывшей прелестницей Фортюне Амелен новый министр иностранных дел пустился в любовное приключение, в буквальном смысле слова приводившее его в исступление. Счастливая избранница была очаровательной, белокурой и ангелоподобной. Урожденная Корделия Греффюль, эта дочь финансиста при Империи, вышла замуж за военного, графа де Кастеллане. Ей было двадцать семь лет, когда она повстречала всемогущего Шатобриана: их связь была сродни извержению вулкана. Рене оставил несколько пламенных записок, где все без утайки: «Один страх загубить жизнь, которая принадлежит тебе, тебе, кому я обязан славой любимого человека, может помешать мне бросить все и увезти тебя на край земли…»

Короче, физическая, оглушающая страсть… Возможно, не слишком сентиментальная, ибо эта связь не выдержит внезапного падения прекрасного министра с лазоревыми глазами… Было ли сердце у Корделии? Она открыто проявляла благосклонность к одному из хороших друзей виконта, Матье Моле, о котором нельзя сказать, что он был образцом верности и рыцарской чести… Она быстро и некрасиво состарится. Моле к этому как будто приспособится. Сохранила ли она воспоминания о том лете 1823 года, исполненном безумия, которое она вроде бы разделяла?..

Шатобриан был неосторожен. Если только проницательная Жюльетта не догадалась о том, что занимало воспаленный мозг министра… Тем летом г-жа Рекамье часто бывала в Анжервилье. Больше мы ничего не знаем.

И потом, вдруг — неожиданная развязка: Шатобриан, который год назад одерживал победу за победой, считавший, что уже достиг вершины своей карьеры (хотя ему недоставало высшей власти — председательства в Совете министров, но он об этом мечтал), Шатобриан, неотразимый, обольстительный и властный, потерял — но понял ли он это, — по неловкости, по легкомыслию то, что, возможно, было у него самое ценное — сердце Жюльетты. Жюльетта ничего не сказала. Она ушла. Это решение произвело в Аббеи эффект разорвавшейся бомбы: оно было принято 24 октября. А 2 ноября, вместе с племянницей, Балланшем и горничной, Жюльетта отправилась в Италию. Молодой Ампер последует за ними. Страсть внезапно иссякла, как захлопнулась дверь «маленькой кельи». Больше она не возродится.

Глава X РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ…

Я ввергнута в одиночество, но на краю света и так, чтобы различать множество вещей, не будучи подвластной ни одной из них.

Рукописная надпись г-жи Рекамье на форзаце сборника изречений