Госпожа сочинитель (СИ)

Несмотря на внешне кроткий нрав, доктор имел над людьми бессознательную власть: перед ним благоговели, его высказывания передавали из уст в уста, а самый горячий спор в забегаловке Джонса утихал сам собой, стоило на пороге появиться Сормсу. В силу напутствий своей профессии доктор не злоупотреблял спиртным; самое большее – он иной раз позволял себе пару глотков сухого вина, и то не без повода. Ко всем без исключения он относился с равной терпимостью, выраженной в усталых морщинках щек и лба, что избороздили лицо крупной сеткой.

Однако терпение Сормса исчерпало себя, когда Даниэль, подхлестываемый паникой, ринулся к дверям, за которыми находилась больная.

– Пустите! Я должен поговорить с ней! – вскричал молодой человек, сурово остановленный доктором.

– Вы не поняли, – почтительно кашлянув, приблизился к ним Роберт. – Он ее муж, ему можно.

– В таком состоянии вам к ней нельзя, – ровным голосом возразил Сормс, смотря в широко раскрытые глаза Даниэля. – Успокойтесь. Жизни вашей супруги ничего не угрожает, однако своей паникой вы можете напугать ее.

Даниэль уронил голову на грудь…

Со двора в холл чистого докторского дома стали входить незнакомые люди. Кашляя, неловко расшаркиваясь, они снимали шляпы, после чего останавливались и принимались в упор глазеть на присутствующих в жадном ожидании драмы. Даниэль знал, что его теперь осматривают с самым что ни на есть пристрастием, и у каждого в уме уже сложилось свое мнение: «за» или «против».

– Это он?.. Ну что? Есть какие-то результаты? Она выживет? – со всех сторон слышался шепот. Среди волнующихся за здоровье госпожи Суаль были и те, кто накануне содействовал осуществлению ее сумасбродной затеи, а потому справедливо ожидали упреков со стороны мужа пострадавшей.

Но «муж» молчал. Он выглядел потерянным ребенком, который, дрожа, ищет в толпе знакомое лицо, ибо ничто не было способно так удручать Элинта, как ложь, какой бы безобидной она ни была.

В миг, когда он ощущал себя стоящим на острие иглы, кто-то мягко тронул его за плечо.

– Идемте. Так и быть, вы сможете ее увидеть, – смягчившись, сказал Сормс. – Но не вздумайте говорить ничего такого, что способно взволновать: она сильно потрясена.

…Даниэль переступил порог на ватных ногах; то, что предстояло ему увидеть, было поистине ужасно. Перемена, разразившаяся подобно урагану, поражала, доказывая в лишний раз, насколько ничтожную роль играет внешность и сколь огромно влияние качеств, наполняющих ее, словно пустой сосуд – живой водою.

Без прежних своих привычек, без расточительной улыбки, без задиристого огонька в глазах лицо Эклы потускнело, точно скрылось солнце и наступили безвременные сумерки. Госпожа Суаль была из числа тех, кто, кажется, просто не умеет болеть, а если и вынужден, то не способен при этом оставаться самим собой. Вместе с живостью она потеряла саму себя; даже черты ее стали иными. Даниэль едва ее узнал – пусть теперь голова Эклы обхвачена широкой полосой бинтов, а на припухшем лице «красуются» отметины зеленки, всё равно это она: другая, но неизменно любимая…

Даниэль приблизился к постели больной и взял ее слабую, горячую сухим жаром руку. Слова не шли на ум – его в упор рассматривали огромные зеленые глаза. Напрасно ли он ждал от Эклы разрешения головоломки? В ее взгляде угадывались неловкость и томление… Она была так слаба, что ее усилий хватало только на бесполезные попытки оторвать голову от подушки. Экла закрывала глаза, после чего вновь открывала их с затравленным выражением муки. Ее губы затрепетали – Даниэль наклонился ближе, но ничего не расслышал.

Сормс подал знак, время свидания истекло. Увы! Даниэлю ничего не оставалось сказать ей. Она была беспомощна – еще беспомощнее казался он самому себе. Что могут передать пустые фразы, когда невозможно выразить мелодию души?!

– Здесь есть и ваша вина, – произнес Сормс, всматриваясь в неподдельно расстроенного Даниэля. – Напрасно вы оставили ее одну.

Тот силился обернуться: ему чудилось, что Экла по-прежнему глядит на него и жаждет что-то сказать. Но нет. Ее глаза уже были закрыты.

Они вышли в коридор, и доктор затворил за Даниэлем дверь.

– Она поправится быстрее, чем вы думаете. Вам следует отложить все дела до выздоровления вашей супруги. Поверьте, в вас она нуждается больше, чем в пилюлях.

– Во мне? – машинально переспросил он, но Сормс улыбнулся – нелепо прозвучал этот вопрос из уст законного мужа.

– Я предупреждал: нужно было уехать, – несколько раз повторил Элинт, пока Сормс, окончательно проникнувшись симпатией к диковатому парню, не потрепал его по плечу.

– Вы устали. Ступайте в соседнюю комнату. После я зайду к вам.

– Что она сказала? Она потеряла рассудок? – бесцеремонно влез с расспросами Роберт, но его любопытство осталось без удовлетворения.