Госпожа сочинитель (СИ)

– Ярмарка удалась на славу, – иронически начал Роберт. – Вечером по традиции устроили танцы. Ваша жена была нарасхват – каждый в деревне хотел потанцевать с «настоящей леди»! А она никому не отказывала: всем улыбалась, улыбалась… Было весело, но пошел дождь, и мы поспешили в укрытие. Я отвел Эклу вместе с ее горничной в дом Нирта. У него, понимаете ли, самые подходящие «апартаменты»: дом кирпичный, в два этажа, с террасой; там много пустующих комнат. Нирт порядочный семьянин, лучшего не пожелаешь! Сам я отправился с приятелями в забегаловку Джонса… Деньги быстро истратились, мы скучали за опустевшей бутылкой вина, как вдруг – видим вашу супругу. На ней лица не было. Всё ходила как заколдованная, не замечая ничего перед собой. «Что-то стряслось?» – спросил я. Экла ответила, что от дождя ей немного «взгрустнулось». Сами понимаете, в таких случаях есть проверенное средство… Кто-то из наших предложил леди пропустить стаканчик, но она отказалась, захотела кому-то позвонить, а затем резко отодвинула телефон – видать, передумала. После этого еще немного побродила из угла в угол, оставила нам денег и ушла. «Выпейте за здоровье моего мужа», – сказала на прощанье. Мы исполнили ее пожелание, лично меня не нужно долго упрашивать. Щедрость Эклы разогрела нашу компанию. Мы были порядочно навеселе, когда госпожа Суаль заявилась во второй раз. Теперь от ее меланхолии не осталось и следа: голос срывался, глаза горели. Лессо вздумал распускать руки – ваша жена отбрила его так, что полетели пух и перья. Честное слово, раньше она была куда любезней! «Я забыла сказать кое-что Даниэлю (то есть вам), – сообщила она таким решительным тоном, что я вздрогнул. – Это важно. Я должна увидеть его, пока он не уехал. Срочно отвезите меня на ферму, – и крикнула, когда я заартачился: – Срочно!» Если бы вы увидели ее в тот момент, вы бы сами всё поняли. Признаться, я был без ног – я был пьян. Единственное усилие, которому еще не противилось мое тело – протянуть руку за наполненным стаканом или почесать затылок.

Тем временем на улице стемнело, ненастье разогнало людей по домам. «К полуночи не поспеете, если отправитесь на колымаге Роберта», – сказал Шерли, один из моих приятелей. Экла начала слезно умолять ей помочь. Простите мне, Элинт, мою прямоту, но я вам скажу: эти богачки… Каждый их каприз – закон. Они не остановятся, если что-то на беду взбредёт им в башку! Экла обещала заплатить невероятную сумму за одно только исполнение ее бредовой просьбы. Она выгребла из сумочки смятые купюры, их было так много, что они падали на пол – ей-богу, с папиросной бумагой и то обращаются бережливей. Мы все ошалели. Зрелище такого отношения к деньгам отняло у нас охоту артачиться. Женщина была как в горячке: ее трясло, она чертовски переживала! Я, насколько это было в моих силах, пытался ее отговорить, но Экла заладила: «Он уедет. Я должна сказать…» Признаться, мне до сих пор любопытно, что это было за сообщение.

«Как хотите», – ответил я; мне надоела истерика. Шерли предложил даме свою лошадь, заверив, что это спокойное и послушное животное. У нас не было причин удерживать Эклу, ведь накануне она сама рассказывала, что с детства сидит в седле как влитая. Она в красках поведывала о своем таланте превосходной наездницы. Может, она врала?.. Ведь лошадь действительно была надежная – хозяин доверял ей, как самому себе.

«Дорогу запомнили?» – спросил я у Эклы, когда она уже была готова ускакать. «Не волнуйтесь за меня – сердце укажет мне путь!» Да-да! Так и заявила. Экое легкомыслие! Сейчас я понимаю: она была просто не в себе, а мы во хмелю умудрились принять ее блеф за чистую монету. Как бы то ни было, я прошу вас снять с меня ответственность за произошедшее. Виноваты обстоятельства, виновата ваша жена, виновато животное, которое следовало бы пристрелить…- Роберт уныло посмотрел на Даниэля, как бы желая, чтобы тот подтвердил правильность его суждений, но молодой человек молчал. Он с содроганием ждал окончания рассказа.

– Не тяни, – подсказала мужу Анна, когда юноша сделался непозволительно бледен.

Роберт остервенело стиснул край скатерти в своей огромной руке. На его крепких скулах буграми заходили желваки.

– Разве вы еще не догадались? Я повторяю: тут нет моей вины. Я просто исполнил прихоть дамы.

– Ты просто позарился на деньги! – с неприсущей ей доселе смелостью выпалила Анна. – Бестолочь! Как ты мог позволить женщине с ее поведением, с ее манерами отправиться одной в непогоду, на ночь глядя, верхом по незнакомой дороге?! Каким местом ты думал?! Пьяница!

Роберт вскочил, пунцовый от гнева и подспудно снедающей его вины.

– Молчи! Я же сказал, что не виноват! Она сама хотела; от деревни до фермы рукой подать!

– Ты не понимаешь, что теперь нас всех ждет! – и жена, яростно притянув мужа за ворот куртки, принялась что-то горячо шептать ему в самое ухо. Неизвестно, сколько бы еще выясняли отношения между собой эти двое, если бы не прозвучал дрожащий, озябший под напором страха голос:

– Она жива?..