Госпожа сочинитель (СИ)

– Так проверьте ее! – Олсен круто развернулся, и тот невольно отступил.- Это ваша работа! Я хочу, чтобы вы проверили все версии и в первую очередь – версию с участием Гинсбета. Я чувствую, что этот молодчик нечист. В противном случае докажите мне обратное!

– Папа! Это немыслимо! – в свою очередь воскликнула Лилу, в ответ на что получила насмешливый взгляд разгневанного и, по всей видимости, не до конца трезвого отца (Лилу видела, как он с утра распил бутылку портвейна). Исчезновение жены потрясло его не меньше, чем дочь, однако девушка не разделяла подозрений родителя. По ее мнению, события минувших дней и даже показания медсестры, утверждавшей, что в последнюю ночь Экла звала на помощь, – не давали им права натравлять полицию на Рэя. Как он, должно быть, оскорбится недоверию со стороны будущего тестя! Как честный человек, Гинсбет будет очень разозлен, и Лилу пугала подобная перспектива. Еще вчера она чувствовала себя защищенной от всех невзгод, а уже сегодня была вынуждена обороняться в одиночку. И что страшнее всего, Лилу не ощущала прежней поддержки Рэя: он не приходил к ней, не давал о себе знать, не звонил, не передавал никаких сообщений… Объявив дату свадьбы, Гинсбет затих, что выглядело куда более, чем странно.

Между тем Лилу не находила причин для обиды. В ее понимании с Рэем могло случиться что угодно, кроме… связи с ее матерью. Наивная, дочерчивая как дитя, эта добрая девушка готова была без конца обелять поступки любимого, ибо как никто верила ему… Лилу на миг задумалась, к кому бы из них двоих – матери или жениху – она поспешила бы на помощь, случись ей оказаться перед таким выбором. Однозначный ответ так и не был найден… Несмотря на вечное пренебрежение к себе со стороны Эклы, Лилу любила ее, как любила и Рэя.

Именно поэтому сейчас, когда Олсен готовился занести горячий, хмельной кулак над дверью номера, где проживал Гинсбет, Лилу со всей решимостью остановила его.

– Что?! – огрызнулся отец. – Поиски вывели на след! Иначе объясни мне, почему с ним живет женщина? Портье и горничная описали ее: «блондинка не первой свежести». Тебе это никого не напоминает?..- Олсен смотрел на дочь с презрением, но Лилу была тверда. Кукольными шажками она приблизилась к нему и легонько, как бы невзначай отвела от двери.

– Позволь мне самой во всём разобраться. Если… если догадки подтвердятся, я дам вам знать.

Олсен был настолько озадачен самообладанием дочери, которую всегда считал сентиментальной и чуточку глупой, что даже не смог воспротивиться ее просьбе, а она тем временем уже обыденно стучалась к своему жениху.

– Рэй, это я! – ровным голосом известила девушка.

Олсен, привыкший оставлять последнее слово за собой, даже это решение дочери обернул выгодной стороной, используя Лилу как приманку. Шепотом он подозвал полицейского поближе, и вместе они спрятались за выступом стены.

– Скажи ему, что пришла одна, – подсказал отец натянутой, как струна, девушке. – Когда он выйдет, я сам проверю то, что меня волнует.

– Рэй не преступник, чтобы поступать с ним так подло, – вполголоса возразила Лилу.- Если ты не хочешь потерять меня, предоставь дальнейшее одной мне. Предупреждаю тебя, папа…

Он закусил губу и отступил, сраженный ее непоколебимым тоном.

Тем временем дверь чуть приоткрылась. Рэй Гинсбет отпер замок и отошел вглубь комнаты.

Напоследок кивнув отцу, Лилу решительно ступила за порог номера. Обстановка комнаты была заодно с подозрениями: здесь явно чувствовалось присутствие женщины. Рэй стыдился поднять на невесту глаза… Она верила ему несмотря ни на что. Она неустанно надеялась.

– Рэй! – воскликнула девушка, и всё ее доверие, вся сила ее любви излилась в коротком восклицании.

– Я не Рэй Гинсбет. Мое настоящее имя – Даниэль Элинт. Мне искренне жаль, что я не сказал вам этого раньше.

Теперь он мог прямо смотреть в ее побелевшее, застывшее последними проблесками недоумения лицо, с которого на глазах улетучивалось выражение благородной надежды.

Напрасно Лилу недооценивали. Она всё поняла. Поняла и осознала каждой клеточкой не только мозга, но и души еще до того, как из соседней комнаты вышла ее мать… Поседевшие волосы Эклы были распущены по плечам, худые руки придерживали шаль на обвислой груди, но глаза – впервые Лилу видела это – остановились на ней с любовью. Госпожа Суаль раскаивалась в своем прошлом, сожалела о внимании и ласке, которыми когда-то обделила девочку, но была бессильна что-либо исправить. Жизнь была прожита. И теперь словно в насмешку Экла отнимала у дочери ее возлюбленного, лишала ее самых первых, самых пылких девичьих надежд.

Лилу окончательно повзрослела. Даниэль был последним свидетелем ее простодушных порывов. Отныне она научилась прятать чувства глубоко в себе, как и подобает светской даме, оставляя окружающим лишь выдержку и обходительность. Но тогда, принимая самое важное решение в своей жизни, она еще не понимала, что больше никогда не станет прежней. Лилу вовсе не думала ни о чем. Она поступала так, как считала нужным.

– Позаботься о ней, – без обиды, без насмешки сказала девушка Даниэлю…

* * *