Госпожа Тишина

Если такова была воля его господина, он, верный шомиё, обязан был ее выполнить. Даже если она касалась его друга. Он встал и подошел к столику, на котором стояла стойка с мечами, а рядом сине-голубые доспехи даймё. Он поднял стойку и медленно подошел к своему господину. Поклонился, поставив стойку со сложенными на ней клинками по правую руку своего господина. Сам опустился на колени слева.

Мэйко зарыдала. Смотрела то на своего господина, то на склонившегося в глубоком поклоне Кентаро. Но не могла сказать ни единого слова. Не могла противиться воле своего господина, а если бы сделала это – была бы следующей в очереди под сталь.

– Подойди, Дух! – приказал Фукуро.

Кентаро медленно встал. Подошел к даймё, но из его глаз уже не текли слезы. Дух был готов к тому, что должно произойти. Он был даже рад осознавать, что вот и конец трудного пути.

Наконец-то он был в чем-то уверен. Наконец-то цель была ясна.

На этот раз он не мог подвести, даже если бы захотел.

Опустился на колени перед господином Нагатой.

– Я готов, мой даймё, – прошептал он. – Я готов. И благодарен. Служба тебе, мой господин, была честью!

Он потянулся за танто.

Мэйко зажмурилась, Кицунэ же, напротив, широко раскрыл глаза. Вот так и закончится их дружба. Это он закончит жизнь друга. Кентаро вернет себе честь. Потеряет все остальное.

Пальцы Духа тронули рукоять.

Ладонь господина Нагаты выстрелила вперед, сжала запястье мужчины.

– Возьми Клык Акулы, – сказал он твердо. – Хочу, чтобы существование клана Нагата закончил удар меча моих предков!

– Г… господин?!

Фукуро взглянул Духу в глаза.

– Ты служил мне верно, и как простой солдат, и как Дух, – сказал Нагата. – Но судьба моего клана была предрешена задолго до того, как ты встал у ворот моей столицы. Возможно, она была предрешена всегда. Ты сделал все, чтобы изменить течение предначертанного, но реку не повернуть. Мой сын ушел. Позволь мне уйти вместе с ним.

– Мой господин, прошу тебя, – вмешался Кицунэ. – Не оставляй нас! Без тебя клан рухнет!

– Нет, Хаяи… мой верный друг. Клан обречен на гибель с самого моего рождения. Я это ясно вижу сейчас. Это не Кентаро потерпел неудачу, а я. – Он взглянул на друга. – Теперь твоя очередь, Однорукий воин… да, это будет красивая легенда. Мой клан, клан Нагата… то, что от него осталось… люди, солдаты, самураи… теперь принадлежат тебе. Ты вошел в эту комнату как верный шомиё. Выйдешь как даймё нового клана. Клана Кицунэ.

– Господин… – голос Хаяи задрожал.

– Я бы сказал: «Не подведи меня!»… Но я знаю, что ты не подведешь. – Даймё посмотрел на Кентаро. – Дух, возьми Клык Акулы. Хочу, чтобы именно ты был моим кайсяку.

Кентаро заколебался, но приказ оставался приказом, а даймё оставался его господином до самого конца. Он взял родовой меч клана Нагата. Присмотрелся к голубой оплетке рукояти и оформленной в виде бегущих волн цубе. Вынул клинок из ножен и встал над даймё.

Нагата Фукуро взял танто; правой рукой держал рукоять, левой снимал ножны. Медленным торжественным движением развязал пояс кимоно, раздвинул его полы, обнажая живот.

Он вновь был сильным, несмотря на старость. Чувствовал без малого радость при мысли о том, что эти вечные качели силы и бессилия наконец остановятся, а он сможет уже через минуту взглянуть в глаза своим предкам.

Он взглянет им в глаза, стоя рядом с сыном. Приставил холодное острие танто к коже, посмотрел перед собой.

– Отец… сын… я готов!

Клинок вошел в тело без малейшего сопротивления. Фукуро даже не застонал, нанося себе идеальный горизонтальный разрез. Кровь хлестнула из раны, окрашивая голубое кимоно, стекая на пол.

Он разрезал себе брюшную полость, лишь под конец чуть притормозив. Руки его дрожали все сильнее.

Кентаро наблюдал за лицом своего даймё, стараясь уловить тот момент, когда его тело покажет, что больше не выдерживает боли. Что честь была восстановлена и можно нанести удар милосердия, завершающий всю церемонию.

Дрожащие губы, дрожащие руки. Кровь и выскальзывающие из раны разрезанные кишки.

Нагата Фукуро повернул танто, готовясь ко второму, на этот раз вертикальному надрезу. Вонзил острие в свое тело, но не смог уже сделать ничего больше.

Клык Акулы блеснул в тени.

Потом они долго кланялись бренным останкам своего господина. Великого воина, благородного даймё, который до самого конца знал, что такое честь.

И который дал им последнее задание.

* * *

В конечном счете обгорелая древесина домов и хат Дома Спокойствия все же смогла пригодиться клану. Крестьяне, рыбаки, слуги, солдаты – все несли горючий материал на огромный погребальный костер. На костре были уложены бренные останки Нагаты Фукуро и его сына – Конэко.

Огонь разогнал ночь. Оранжевый столб потянулся высоко, к самому небу, затмевая, казалось, и луну, и звезды.