Госпожа удача - 2018

— Меня зовут Жора, а это Тима и Люсьен! Руку я тебе не подам, потому что ты стопудов чем-то болеешь.

— Ну… ладно, — согласился Федор.

— Короче, щас шагаем к тебе домой! – веско вымолвил мафиози. — Мне надо перетереть с тобой и твоими корешами. Если тёрка будет удачной — насыплю солидных денег.

— Лучше я один вам всё расскажу!? – тут же яростно попросил Фёдор.

Жора осмотрел скучающие морды Тимы и Люсьена, и твердо изрек:

— Плачу Сумму с несколькими нулями, но тёрка будет при всех!

— Пожалуйте за мной! – разочарованно протянул Фёдор.

— С бомжами нужно уметь наладить контакт! — самодовольно крякнул Жора.

***

Клюев вернулся в стан бомжей и показал икону.

— Ты — везучий сукин сын! Только стал бомжевать, а срубил приличные бабки! Через час приедет Леонид, он сбагрит доску, — с завистью сказала меркантильная Тома.

— Лучше отнеси икону в храм как подарок, — без зависти сказал прозревший Наци.

Зверь не слышал диалог, спящие дворняжки редко реагируют на звуки.

Полярность мнений требовала Слово Главаря. И оно — прозвучало.

— Мне до фени, чьи руки будут обладать древней поделкой. Поп или купец – всё едино. Но нашёл доску Валера, ему её и танцевать. — Так прозвучали мысли Профессора. — Как решишь, парень?

— Я думаю, что моё решение не имеет силы без заключения этих перцев! — воодушевленно сказал Клюев, простирая руку вперёд. Там, по тропке, вышагивала четверка: друг за другом: Фёдор, Жора, мордовороты с косой саженью в плечах…

12. Расстрел плохих парней

...Занятная четвёрка приблизилась к лагерю маргиналов. Здороваться никто не стал. Жора с грозной развязностью сразу обозначил ориентиры:

— Бомжи. Тема такая. Вчера вечером мусоровоз привёз вам ценную вещь, которая называется «Икона». Без оклада. Немного потемневшая доска из дуба. Я хочу, чтобы вы порылись во вчерашнем мусоре, и нашли её.

— Вот эта?.. – с сожалением спросил Клюев, показывая мафии икону.

— Вы обещали Сумму с несколькими нулями! Вспомните, это я вас сюда привел! – поспешно сказал Фёдор.

— Мы не забыли, чтобы вспоминать, — Люсьен дружелюбно стукнул Фёдора огромным кулаком по затылку.

Жора с пристальной томностью глянул на икону и вскричал:

— Рисунок уже нашли!

Зверь проснулся от вскрика и ударил летящую муху разгневанным хвостом. Муха окочурилась.

Жора глянул и на Клюева. Томность из его глаз сразу иссякла, а пристальность обрела прищур:

— Твоя рожа мне знакома, бомж! – Мафиози вдруг схватился за свой живот и стал плюгаво смеяться. — Чуваки, вкурите тему! Вчера этот бомж приходил в банк Михал Михалыча забрать вклад. Бомж, хранящий деньги в банке! А-ха-ха…

Мордовороты не разделили смех и стояли, как громоздкие великаны посреди люмпеновского молчания. Зверь помочился ленивой мочой на бандюганский ботинок и спрятался за Тому.

Смех стих сам собой. Напускную развязность Жоры смыл природный бздёж:

— Тима и Люсьен, схватите бомжа с доской в руках!

Мордовороты тщательно взяли Клюева под локти. Мафиози легко отнял доску и покровительственно обронил:

— Сейчас ты поедешь с нами, бомж. И я попрошу у Михал Михалыча разрешения самолично отрезать тебе одно яйцо. Потом перетрём, и отрежу ещё одно.

— Владелец сего предмета – есть Бог! Иконе надо быть в храме Творца, а не в грязных руках грязных мафиозо! – устами Нацика молвил господин Пафос. – Я ухожу, браты! В Оптину пустынь или просто шляться по свету, — бывший фашист вырвал у Фёдора его металлическую тросточку и пошел прочь. Зверь хотел помахать ему лапкой на прощание, но почему-то завыл.

Семь человек стали реагировать на уход Нацика. Когда реагировать надоело, то Тома ободряюще потрепала Зверя по шёрстке и тот порвал сначала брюки на Жориной заднице, а чуть после и саму задницу.

— Отлепите сукиного сына! – заверещал бандюг, делая пируэты всеми конечностями.

Зверь обиделся на сукиного сына и глубже впился в филейную часть. Хотя (надо признать) в словах Жоры была изрядная доля правдивого смысла. Из-под собачьих клыков сочилась густая темная кровь.

Тима и Люсьен оставили Клюева в покое, и простерли лопаты-руки к Зверю. Каждый из мордоворотов дернул собачье тело к себе. В итоге дворнягу от зада отлепили, при этом порвав напололам. Звериные половинки разлетелись по сторонам.

— Я не терплю насилие, но иногда оно необходимо, — Профессор опустил на близстоящего Жору библейский булыжник, и тот упал навзничь с разбитой башкой.

Тома заплакала по Зверю. Громко, навзрыд.

Фёдор ушёл вслед за Нациком. Либо хотел уговорить его вернуться, либо возжелал попроситься в странствие.

Немедленно что-то ярко клацнуло.

— Слыхал? — спросил Тима, нюхая разлитую в воздухе опасность.

— Чё, слыхал? — Люсьен повел бесчувственным носом.

— Щёлкнул затвор, — Тима нервно дернул окровавленными пальцами.

— Какой затвор? – открыл глаза Жора. Кованый приклад сломал ему кадык, а затем прогремела автоматная очередь.

Мордовороты упали на землю. Два горла были ровненько разрезаны пулями.

— Затвор от армейского автомата, — снисходительно подвел ответ-черту Клюев.

Тома неприязненно глянула на дезертира, и отошла искать останки Зверя.