Госпожа ворон

— Ну, можем сыграть в нарды, если хочешь, — пошла на уступку Бану. — Ты же сам меня научил, когда мы гостили здесь.

— Ты что, так и не выиграла ни разу с тех пор?

— Ни у кого, — наигранно сокрушаясь, призналась Бансабира.

— Прискорбно, — в том же тоне посочувствовал работорговец. Потом гаркнул Мехи. — Ладно, достаточно. Этих четырех, — ткнул в Дайхатта, одного его товарища и еще двух неизвестных, — отмыть и в казармы. Кузнецы среди вас есть?

Рабы, дрожа, мотнули головами.

— Тогда остальных в расход на разогрев толпы. Отправь с прислугой, самого криворукого отдадим на растерзание в первом же бою. Что с объявлением, кстати?

Мехи утвердительно кивнул:

— Наши герольды снуют по всему Ласбарну с вестями о грандиозных боях на апрельской ярмарке.

— Вот и хорошо, — одобрил работорговец.

— Гляжу, время решать деловые вопросы. Я пройдусь, Фарнэ, — заявила Бансабира, поднимаясь. — Как освободишься и захочешь выиграть у меня в нарды, дай знать.

Фарнэ пожал плечами:

— А я думал показать тебе ярмарку в апреле.

— Я вряд ли задержусь до того времени, да и, если что, Мехи расскажет мне вечером. Сегодня будут бои?

— Как всегда, — сообщил Мехи.

— Тогда готовьте выпивку. Я плачу, — улыбнулась женщина и пошла в сторону дворца, где ей уже подготовили скромную, но хорошо проветриваемую комнату в теневом крыле. Лучшего не придумаешь.

* * *

Оказавшись в отведенном покое на первом этаже здания, Бансабира огляделась. Было светло: каменная кладка стен была сделана из гранита, облицованного известняком; в двух, соединенных арочным проходом комнатах строители древности пробили на старый манер два продолговатых окна, а поскольку покой был угловым в правом крыле, в каждой из комнат присутствовала дверь во внутренний двор, так что в помещение проникало действительно много света. Оба выхода было завешано тонкими летящими при малейшем дуновении ветерка занавесками из мирассийского льна цвета топленого молока. В зимние месяцы на прикрепленные петли вешали деревянные двери, дабы спастись от пронизывающих ветров пустыни, однако к концу февраля их снимали, привешивая перекладину с занавеской, чтобы в согревающихся стенах не было слишком душно.

Поскольку дворец князя охранялся круглосуточно, никаких опасностей бояться не следовало, ведь в случае чьей-то погибели или пропажи, первыми летели головы державших ночной патруль стражей и той боевой десятки, в которую они входили. В том, что рука на сей счет у Фарнэ твердая, Бансабира никогда не имела повода сомневаться: человек, сколотивший состояние на бойцовских ямах, соляных и медных шахтах, верблюжьих бегах, работорговле и борделях; человек, поддержавший золотом сброс орсовского иго, подгадавший момент для атаки с помощью неустанной разведки в тылы врага через купчих; наконец, человек, умевший с должным почтением и потому успехом пользоваться лучшими выходцами Храма Даг, способный благодаря этому добыть многие секреты хорошего вооружения, просто не мог быть слабаком. Да и плаху в его дворце, как Бансабира помнила по первому пребыванию в Зоборе, мыли куда чаще, чем в ее собственном чертоге.

Первая из двух комнат покоя соединяла гостиную и кабинет с его необходимой писчей мебелью, в то время как вторая, дальняя, была местом для отдыха. Здесь стояла кровать, на которой с легкостью поместился бы Раду, комод с вещами, кувшин с водой и блюдо для умывания, ночной горшок и скромная лохань для купания, куда рабыни приносили воду из озера — одного из пяти водоемов, некогда позволивших в этом оазисе обосноваться людям.

Бансабира скинула сапожки — короткие, лишь до щиколоток, из многократно проколотой кожи, чтобы воздух не давал ноге потеть — и разлеглась на кровати. Более странного расклада и предположить нельзя, подумала танша — каким образом в числах рабов Фарнэ нарисовался Аймар Дайхатт? Неужели, на Перламутровом и впрямь был бунт, и заносчивый тан так просчитался с собственными силами, что попал в плен и был продан обычным рабом? Вряд ли: плени его наместник Перламутрового острова, выменял бы на громадный выкуп у родни, нежели на жалкие гроши, предназначенные за жизнь раба. Тогда что? Неудача в море? Шторм? Или предательство кого-то из своих? В конце концов, на часть особо хитроумного плана это не слишком похоже…

Знать бы, что привело его сюда. И знать бы, что с этим теперь делать, думала Бансабира. Оставить здесь, устранив претендента на свою руку, который, если она откажет, перейдет на сторону врага с армией в тридцать тысяч? Или задержаться в Зоборе подольше и под благовидным предлогом забрать с собой? Денег у нее не так уж много, так что, если задерживаться, надо не прогадать и оставить на обратный путь с запасом. Конечно, здесь, в компании Фарнэ, принимая гостей, общаясь с местной "знатью", у нее все шансы выведать что-нибудь ценное о происходящем в Ласбарне, но стоит ли это битвы за жизнь Аймара Дайхатта?