Гость

– Тиарнах, – повторила пожилая женщина. – Нет, нам не встречался никто, кто бы спрашивал о тебе или твоём местонахождении.

Младшая женщина поднялась со своего места.

– Ты устала, мама. Отдохни у очага. А мы с тобой могли бы прогуляться по саду, – добавила она, повернувшись ко мне. – Хочу подышать свежим воздухом. – Девушка пристально посмотрела на меня, когда мы вышли. – Разве ты не помнишь меня, Молли Кловеролл?

Внезапно испугавшись, я попятилась.

– А я должна помнить?

Её плащ развевался на ветру. Его ткань была тоньше тени от крыльев мотылька. Она откинула капюшон.

– Я сильно изменилась, но надеюсь, ты не забыла меня, – сказала она.

Лицо Эйслинн исхудало и осунулось. Её глаза были темны, кожа – бледна, как луна, густые волосы – спутаны, но она не утратила своей прежней красоты.

– Эйслинн, – прошептала я. – Что привело тебя сюда?

– Твой брат нуждается в нашей помощи. Мадог верит, что мы сможем вернуть Тиарнаху его прежнее «я».

– Где Мадог? Он рядом?

– Когда мы в последний раз его видели, он держал путь в Северное Королевство, чтобы вести дела с одним из племён Доброго Народца.

– Он говорил, что хочет вернуться в Нижний Хексэм?

– Возможно, этой весной или в следующем году зимой. Может быть, завтра, может быть, в следующем месяце. Разве кто-то может сказать про Мадога, куда он пойдёт или когда? Ты ведь и сама знаешь, Молли, что ему никогда не сидится на месте.

Я не удивилась. Когда я снова его увижу, ленты, которые он мне подарил, наверняка будут старыми и выцветут.

– А теперь, – сказала Эйслинн, – расскажи мне о Тиарнахе. Похоже, он ещё не отказался от мысли, что он принц.

– Ничуть. Он с нами почти три месяца, но по-прежнему ненавидит нас. Почти не разговаривает с нами, зато жаждет вернуться в Тёмные Земли, где, как он верит, он станет королём.

– Теперь он наверняка знает, что никаких Тёмных Земель нет.

– Я говорила ему много раз, но он утверждает, что я похитила его у Доброго Народца и лишила всего, что ему дорого. Он искренне верит, что вы спасёте его от жалкого существования.

– Увы, наше собственное существование гораздо более жалкое, чем его. Ему повезло, что у него есть ты и его настоящие родители.

– Если вы скажете ему правду, возможно, он вам поверит.

Эйслинн нервно теребила рваный подол плаща.

– Приведи его ко мне. Не могу обещать, что изменю его, но я хотя бы поговорю с ним.

В доме мама и Дуата переговаривались тихими голосами. Томас сидел на скамейке и наблюдал за ними. Если он и узнал Дуату, то не подал виду. Я коснулась маминого плеча.

– Могу я на минутку вывести Томаса на улицу?

– Конечно.

Томас перевёл взгляд на меня:

– Другая женщина в саду?

– Да. У неё есть для тебя кое-что важное.

– Она ведь видела Добрый Народец? Она отведёт меня к ним?

Когда Томас встал, его ноги дрожали. Впервые с того мгновения, как я увидела своего брата в каменном круге, я пожалела его. То, чего он так жаждал, было для него потеряно навсегда. Теперь ему придётся довольствоваться мамой, папой и мной.

Я вывела Томаса на улицу. Гость увязался за мной. Эйслинн поднялась со скамьи и шагнула навстречу моему брату. Он остановился в паре шагов от неё.

– Ты видела их? Они ищут меня?

– Тиарнах, – сказала она, – разве ты не узнаёшь меня?

Она взяла его руки в свои, и он, растерянный и испуганный, отпрянул назад.

– Что случилось с тобой? Ты не та Эйслинн, которую я знал. Ты бледная, слабая и старше, чем я думал. Ты, должно быть, самозванка.

Эйслинн ещё крепче сжала его руки:

– Тиарнах, я Эйслинн, а не самозванка. Я пришла сказать тебе правду. Ты должен поверить мне.

– Я не поверю ни единому твоему слову. Ты лгунья, подосланная сюда, чтобы обмануть меня.

Томас попытался вырваться, но Эйслинн была сильнее.

– Прекрати сопротивляться, – сказала она. – Тёмные Земли потеряны для нас. Наш дворец в руинах – там нет ни танцев, ни музыки, ни пиршеств.

– Я не верю, это неправда! Ты лжёшь! – воскликнул Томас.

– Я не лгу, – настаивала Эйслинн, её разгоряченное лицо пылало яростью. – Как ты думаешь, почему мы с матерью здесь, одетые в лохмотья, без дома, без крыши над головой? Теперь мы нищие. Даже королева обречена бродить по земле, потерянная и испуганная, и так до самой своей смерти.

– Нет, нет, нет! – заплакал Томас. – Я ненавижу тебя, Эйслинн!

Вместе с мамой к нам вышла Дуата.

– Ты должен поверить моей дочери, Тиарнах. Когда мы потеряли тебя, у нас не было десятины, чтобы заплатить Кернунну. Чтобы наказать нас, он лишил нас всего, что у нас было, даже колдовской силы. Сейчас мы живём как самые бедные из смертных. Если ты вернёшься к нам, ты будешь нищим, а не королём.

– Мы обманули тебя, – сказала Эйслинн. – Мы украли тебя у твоих родителей с одной целью – отдать тебя Кернунну, чтобы заплатить ему десятину. Чтобы принести тебя в жертву. Всё, что мы говорили тебе тогда, было ложью, но сейчас мы тебе не лжём.

Дуата долго и пристально смотрела на Томаса.