Гость Дракулы

Что ж, наша маленькая шутка все же не получила завершения. Разумеется, мы хотели, чтобы юноша опоздал на свой поезд, но, очевидно, рано утром его мать пришла за ним и узнала от служанки, где он. Наш добрый хозяин все еще спал, поэтому никто не помешал женщине войти. Думаю, она вовремя посадила сына на поезд – у него ведь не осталось ни гроша после того, как он заплатил за свою чашу пунша.

Я слышал от одного актера труппы Королевского театра, что наш герой явился туда в ужасном состоянии. Должен признать, у него хватило смелости, и он готов был продолжать свою работу, хоть и выглядел как пугало, но по какой-то несчастной случайности администратор Грандисон вовремя увидел его, увел к себе в комнату, заставил умыться и дал кое-какую одежду.

Во всяком случае, юноша больше никогда не возвращался в Уиган. А сейчас – посмотрите, разве это справедливо? – этот выскочка из работного дома богат. Говорят, у него больше ста тысяч фунтов, его жена и мать разъезжают в каретах, в то время как такие гении, как я, вынуждены ютиться в лачугах вместе с театральными бездарями! Фу! – и трагик утопил в стакане с пуншем остаток своего глубокого возмущения.

Некоторое время в вагоне стояла тишина; мужчины курили, женщины потупили глаза себе в подолы платьев. Первым нарушил молчание машинист.

– Забавная история. Очень забавная! Не стану говорить, что я думаю, потому что сейчас – время Рождества, а джентльмен, который ее рассказал, – старый человек и одной ногой стоит в могиле. Я из Уигана, знаете ли, поэтому можете себе представить, как мне интересно было услышать такую историю. Я знаю, где находится «Веселая дева», и знаю также, какой репутацией пользуется тот «добрый хозяин», да поможет ему Бог! Я туда загляну, когда приеду домой в следующий раз, и посмотрю, нельзя ли сыграть еще какую-нибудь шутку!

(Позже слышали, как он сказал в беседе с ведущим с глазу на глаз:

– Послушайте, мистер, вы – человек опытный. Скажите, как судьи в Мидлендc смотрят на потасовки в наше время? Какой штраф они считают справедливым, если возникла крупная ссора, и физиономией какого-нибудь прохвоста вытерли пол?)

– Вы следующий, Мерфи, – сказал ведущий, глядя на ассистента режиссера и одновременно наливая стакан горячего пунша из виски. – Не бойтесь этого виски «Джон Джеймисон».

– Я по природе человек робкий, – ответил тот, предварительно сделав глоток пунша, – и, когда меня вытаскивают вот так, на публику, я всегда теряюсь. Это мое слабое место, так что, думаю, вы меня простите, дамы и господа, если я в чем-то провинюсь перед вами.

Этот ирландец считался в труппе юмористом, и ему казалось, что он обязан оправдывать свою губительную репутацию, – точно так же, как ему приходилось время от времени делать усилия, чтобы говорить с достойным ирландским акцентом.

– Полагаю, лучше мне не ступать на зыбкую почву, а поведать о собственном опыте и не испытывать затруднений, рассказывая о том, чего не знаю. Помните, как говорилось: «Illi robur et aes triplex circa pectus erat»[35], – ассистент режиссера окончил всего лишь начальную школу, но всегда самонадеянно утверждал, будто за плечами у него колледж.

– Хорошо, Мерфи. Расскажите, о чем хотите, но торопитесь! Не кофр на неделю укладываете, а всего лишь дорожную сумку на воскресенье! – заметил кто-то.

Актеры встретили это профессиональное сравнение смехом и аплодисментами, и Мерфи, умный малый, не стал зря тратить представившуюся возможность на шуточки и увертки, а сразу же начал свой рассказ.

Скупка карлиц

– Я был ассистентом режиссера в театре «Лейн», когда приняли закон о детях-актерах. Мне пришлось потрудиться, потому что в мои обязанности входило нанимать детей, а также статистов, а в тот год это была трудная задача, могу вам доложить. Старик Густав за год до того поссорился с мадам Лаффан, постановщицей танцев с Олд-стрит, которая обычно нанимала детей из Вест-энда, а миссис Пурфой сколотила состояние и ушла на покой, поэтому в западной части не осталось ни одного специалиста с труппой обученных танцам детей. Проект этого закона, как вы помните, проталкивали какие-то чудаки, и не успел никто и глазом моргнуть, как он был принят. Потом начались неприятности. Родители, которые обычно приходили и умоляли взять их детей даже ко мне начали относиться свысока и требовать составления контракта. Они желали удвоить плату. Они думали, что имеют право продавать услуги своих детей, и что новый закон их коснуться не может. Поэтому старик Густав, в свою очередь, придержал коней, когда – представьте себе!..

– Он ворует мои слова! – тихо пробормотала швея. Она не посмела заговорить громко из страха оскорбить рассказчика: Мерфи был доброй душой и часто оказывал ей мелкие услуги.