Гость Дракулы

– …Явились полицейские и обвинили старика Густава в нарушении закона об использовании на сцене труда детей младше шестнадцати лет. Босс отправился в суд Боу-стрит, очень самоуверенный, прихватив меня с собой. С самого начала он сказал в свое оправдание, что, во-первых, вовсе не нанимает статистов, так как его театр еще даже не открылся. А во-вторых, он не является нанимателем. Это я – наниматель. Только вот мировой судья оборвал старика, заявив: он, судья, докажет, что все это уловки, так как ему, судье, известно, что я работаю у Густава в штате. И раз я был его агентом, то вступает в действие юридическое правило: facit per alium – facit per se[36].

«Он вовсе не мой агент! – громко заявляет тогда старик. – Послушай, Мерфи, я тебя увольняю прямо сейчас!»

«Хватит, – говорит судья, – то, что вы его уволили, доказывает, что он был вашим агентом до этого момента. Теперь дело обстоит следующим образом: так как этот человек, Мерфи, был вашим агентом, дети наняты вами, и если вы позволите им выйти на сцену, то сядете в тюрьму. Я принимаю ваше утверждение, что они пока не работали: как я понимаю, эти репетиции являются скорее бесплатной подготовкой к работе, а не собственно таковой. Поэтому сегодня я вас отпускаю, мистер Густав, – или, вернее, откладываю слушание дела. Продолжим его после Рождества. И, между прочим, так как вы уволили этого человека в ускоренном порядке, то, как я понимаю, вы должны ему зарплату за неделю. Надеюсь, у вас хватит ума выплатить деньги немедленно! В противном случае против вас возбудят дело, и вы получите судебное предписание».

Когда мы оказались на улице, старик меня спрашивает: «Ну, и что дальше?»

«Это похоже на конец, сэр, хотя это всего лишь начало», – любезно отвечаю я.

«Разумеется, Мерфи, я тебя не уволю», – добавляет он.

«Спасибо, сэр, – отвечаю я, – но я все устроил иначе».

«Что ты имеешь в виду?»

«Я имею в виду, сэр, что вы меня подставили в своих целях, а теперь я собираюсь использовать то, что из этого получилось, в своих».

«Не понимаю. По крайней мере – пока!» – говорит он.

«Со временем поймете, – отвечаю я. – Послушайте, мистер Густав, вы в своих подлых целях велели мне нанять много детей для пантомимы, и нанять их от моего имени. Это для того, чтобы, когда к вам придут полицейские, вы могли сказать им, как и сделали только что в суде, что наниматель не вы, а я. Теперь вопрос в том, вы или я подписали с ними контракт. Если вы, то вам придется держать ответ – или пришлось бы, если бы сезон уже начался. Но он еще не начался, и в этом ваше преимущество.

Когда вы думали, что полицейские вас поймали, вы захотели, чтобы за это отвечал я, а не вы. У вас ничего не вышло. Но если это я их нанял, тогда я и получу прибыль, понятно? Более того, вы меня уволили в суде, и сам мировой судья сказал, что вы должны выплатить мне жалованье за неделю. Так что теперь я от вас свободен и могу идти на все четыре стороны. Правда, у меня есть контракты, которые я заключил со многими людьми в самых разных местах. Они – моя собственность, и я собираюсь использовать их по-своему. Вы же, напомню вам, подписали только контракты с детьми на их участие в вашей пантомиме, и они ваши. Я мог сказать его чести, кто на самом деле там наниматель, но вы поклялись, что они не ваши, вот я и подумал, что лучше придержу их на тот случай, если вы потом начнете буянить.

И вот теперь вы попали в переплет. Вам не позволят использовать на сцене детей, которых вы наняли. Скажу больше: вам вообще не позволят выпустить на сцену детей. Никаких. А вот я – уже от своего лица – нанял много молодых женщин маленького роста, которые имеют право выступать, пусть бы против этого возражала хоть вся полиция страны. Поэтому если вы захотите получить желаемое, мистер Густав, то вам придется обратиться ко мне. Все они принадлежат мне, и брыкаться бесполезно. Могу доказать где угодно, что все сделано по закону. Это вы предстанете жирным капиталистом, который, во-первых, обманул доверявшего ему бедного честного рабочего – меня, во-вторых, подписал нечестные контракты с бедными невинными детками, которым грозит голод на Рождество и, в-третьих, дал ложные показания в суде, что может подтвердить сам мировой судья и некоторые из ваших контрактов, подписанных с детьми. Подписанные не мной, конечно, ведь вы поклялись, что я не служу вам. Но в любом случае в контракте есть пункт о форс-мажоре. Это будет некрасиво выглядеть, правда? Ведь это я его вставил туда, и, смею вас заверить, в моих собственных контрактах такого пункта нет, даже в ущерб моей собственной защите. Вот почему, мистер Густав, лучше бы вам поторопиться и нанять танцовщиц из моей труппы. Я возьму с вас за них всего лишь двойную цену, как с моего бывшего патрона».

Итак, старик попал в переделку и понимал это. Он заставил меня вернуться в контору вместе с ним, а там незамедлительно составил и подписал со мной железный контракт на услуги более чем ста моих девушек.