Гость из будущего: Анна Ахматова и сэр Исайя Берлин: История одной любви

Первый из обнаруженных мною документов, связанных с приглашением Анны Ахматовой в Оксфорд, — это ответ на какое-то письмо или телефонный звонок. 27 октября 1964 года сэр Исайя Берлин сообщил профессору Морису Бауре адрес Ахматовой: улица Ленина 42, квартира 23, Ленинград. «По-моему, — пишет он, — лучше всего было бы сначала уведомить ее телеграммой, что направлено письмо и что не обязательно сразу давать ответ, иначе она будет в панике — из-за разрешения на выезд. Одновременно надо бы послать копии телеграммы и письма диппочтой, послу Великобритании в Москву; кроме того, передать такие же копии советскому послу в Лондоне, а также Британскому совету, нашей доброй мисс Бренде Трипп, которая питает к Ахматовой самые нежные чувства; предполагаю, она более всего способна для выполнения этой задачи: она бы затем в сопроводительных письмах информировала Министерство иностранных дел и другие учреждения <…>. Думаю, таковы должны быть формальности».

Инициаторы награждения уже знали о предстоящей поездке Ахматовой в Италию — и пришли к выводу, что, «возможно, ей удастся эту поездку продлить и для визита в нашу страну». 3 ноября в Ленинград пришло официальное телеграфное извещение («The University Oxford invites you to accept an honorary degree of Doctor of Letters»; в телеграмме была и фраза, призванная успокоить адресата: «На эту телеграмму вам отвечать не обязательно». Посланное одновременно письмо, которое подписал сэр Фоллиот Сэндфорд, руководитель университетской канцелярии, также имело целью предупредить излишние волнения: «Проще всего было бы совместить церемонию награждения с Вашим пребыванием в нашей стране».

Тем временем в операцию включилась и мисс Бренда Трипп, которая, будучи руководителем Восточноевропейского отдела Британского совета, хорошо знала и советские учреждения, и приглашаемых лиц. В ноябре 1945 года Бренда Трипп была в Ленинграде, когда Исайя Берлин отправился из Книжной лавки писателей в Фонтанный дом; в момент отлучения Ахматовой она работала в Москве. Поэтому уж кто-кто, а она-то знала, какое это непростое дело: пригласить Ахматову, официально лишь как бы наполовину признанную в Советском Союзе, именно в тот университет, где одним из крупнейших авторитетов был Берлин, сын русского эмигранта, бывший дипломат, которого не так уж давно в Советском Союзе считали шпионом. За завесой секретной переписки самых различных учреждений, куда скоро вовлекли и отдел британского МИДа, ведающий связями с Восточной Европой, сложился настоящий комплот, занятый поисками возможностей помочь старой даме. От которой, кстати, не поступало никаких вестей.

Заговорщики, очевидно, неформально договорились о том, что самое подходящее учреждение для продвижения дела — Британский совет. Только у него был легитимный советский партнер — Государственный комитет культурных связей с заграницей. Можно предположить, что одновременно и на дипломатическом уровне были проведены консультации о том, какой реакции можно ждать от советской стороны. Самое позднее в ноябре месяце Оксфорд должен был получить первые положительные сигналы, чтобы вовремя начать подготовку мероприятия.

Наконец, 1 декабря 1964 года, в разгар подготовки к поездке в Италию, Анна Ахматова телеграммой сообщила в Оксфорд, что «with gratitude» принимает награду. О возможных сроках поездки она писала с большой осторожностью: «Время прибытия в Оксфорд зависит от состояния моего здоровья». Под этим, видимо, подразумевались не только показания кровяного давления и ЭКГ, но и отношение инстанций к этой истории.

Лишь после продолжительного прощупывания ситуации Оксфордский университет принял решение (это случилось 15 декабря 1964 года) известить общественность о близящемся чествовании Анны Ахматовой. На следующий день новость была опубликована во всех ведущих британских газетах, что одновременно являлось формой вежливого давления на Москву. Советские органы не могли отмахнуться от приглашения как от простой провокации, поскольку почти одновременно «Литературная газета» напечатала — по инициативе Суркова — коротенькое сообщение о присуждении Ахматовой премии «Этна-Таормина». Сообщение свидетельствовало о том, что советская культурная политика, как сказало бы ереванское радио, «в принципе» считала поэтессу выездной.

16 декабря 1964 года Пол Синсер, генеральный секретарь Британского совета, отправил Ахматовой официальное письмо, в котором была фраза, предназначенная не столько ей, сколько официальным органам власти в СССР: «Это приглашение мы посылаем вам в соответствии с относящимися сюда статьями англо-советского двустороннего соглашения, подписанного в Лондоне в январе 1963 года».