Гость из леса

— Не был, значит, — попыхивая папиросой, сказал Егор. — А мне говорили, тебя видели там с приезжим стариком, ну, который букашек-таракашек разных сачком ловит.

— У речки это, — нашёлся Роман. — Там кузнечиков полно. Он для своей птицы ловит… Говорит, у нас тут всех жаворонков ядохимикатами отравили… И вправду, в этом году ни одного не слышно.

— Ну, раз не был, значит, не был, — сказал Егор и затоптал окурок.

— А чего там на озере? — осмелел Роман.

— И батька твой туда спозаранку не ходил? — Егор смотрел пристально и жёстко. И взгляд его пронизывал насквозь. Даже то, что парень косой, сейчас было незаметно. Иногда он мог напрячься и смотреть прямо.

— Вряд ли, — пожал плечами Роман. — Он так за неделю в лесу намаялся, что спал до десяти. В субботу всегда отсыпается.

— Говорят, ваш медвежонок из леса чей-то капкан притащил.

— Я сам снял железяку с лапы, — сказал Роман. — Отдать тебе?

— Не пропадать же добру, — усмехнулся Егор.

Роман принёс из сарая стальной капкан с цепью и отдал парню. Тот небрежно запихал его в карман куртки.

— Ну, пока, — сказал он и, засунув буханки под мышку, зашагал к своему дому. Брезентовая куртка скрипела на ходу, а широкие голенища кирзовых сапог шлёпали друг о друга.

Егор скрылся в сгущавшихся сумерках, а Роман ещё долго стоял под берёзой, вокруг которой гудели майские жуки, и смотрел ему вслед. И на душе у мальчишки было тревожно.

Напевая под нос привязавшийся с утра мотив: «А я иду, шагаю по Москве…» — Роман Басманов направлялся к зданию конторы леспромхоза. Под мышкой — отцовская сумка с документами. Отец попросил передать бумаги в бухгалтерию, а сам вместе с егерем Лапиным отправился в обход леса.

Не доходя каких-то трёхсот метров до конторы, Роман услышал знакомый гул: по улице на гигантских баллонах катил трактор «Беларусь». В открытой кабине за рулём сидел Михаил Анисимов. Кирпичное от загара добродушное лицо улыбалось. А раз у Анисимова хорошее настроение, можно его уговорить дать покататься на тракторе…

Роман помахал рукой, и Анисимов притормозил. На его лице резко выделяется толстый красный нос. Это не оттого, что Михаил пьяница: нос у него всегда такой. С детства. Лицо нормального цвета, а нос — как помидор. Впрочем, это не портило Анисимова. Главное, как говорил отец, чтобы человек был хороший. А Михаил был добрым парнем.

— Молодому Басманову моё почтение, — сказал Михаил.

— Можно, я с тобой? — попросился Роман.

— В моей карете одно удовольствие прокатиться… — улыбнулся Анисимов. — Это не ДТ-пятьдесят четыре, летом жарко, а зимой холодно. А скорость? Могу запросто выжать шестьдесят километров в час!

— Это ты хватил, — сказал Роман, вскарабкиваясь в высокую кабину.

— Не веришь? Ну, тогда гляди!

Взревев, «Беларусь» ринулся по дороге к околице. Маленькие ямки, выбоины ему нипочём. Он вообще их не замечает. Роман посмотрел на спидометр: стрелка колеблется возле цифры пятьдесят.

Михаил поймал его взгляд и несколько сконфуженно заметил:

— Тут подъём, а вот с горки…

И действительно, когда дорога пошла под уклон, стрелка медленно, с трудом, но всё-таки подползла к цифре шестьдесят.

Анисимов сразу сбросил газ и победно улыбнулся.

— Зверь, а не агрегат!

— Это только ты можешь, — заметил Роман.

«Беларусь» свернул с просёлка на целину и по примятой траве покатил к опушке леса, где на старой выкорчеванной вырубке Михаил расчищал от пней и узловатых корней площадку под картофельное поле. Чёрные, коричневые, серые пни, извлечённые из-под земли, напоминали гигантских морских чудовищ с длинными узловатыми щупальцами. Сваленные в кучи, они так переплелись, что их невозможно было расцепить.

— Миша, — просит Роман, — дай порулить! Ну хоть до вырубки!

— Я ж тебе позавчера давал, — не сразу соглашается Анисимов, но всё же останавливает машину и уступает своё место Роману. Тот, порозовев от удовольствия, нежно обхватывает обеими руками руль, трогает ногами сцепление, тормоза. Правда, чтобы их достать, нужно немного сползти вниз с сиденья. Михаил, не глядя на него, закуривает. Он знает, что мальчишка сумеет стронуть с места трактор. Не первый раз. «Беларусь» — отличная современная машина, не то что старички гусеничные. Мало чем отличается от автомобиля.

«Беларусь» вздрагивает, потом сердито рычит и наконец, выпустив облачко синего дыма, рывком скачет с места. Сейчас он напоминает гигантского кузнечика, присевшего на толстых ногах и готовящегося к очередному прыжку. Слышится скрежет, трактор немного знобит, однако, поворчав, он прибавляет ходу: Роман перевёл рычаг на другую скорость. Бросает косой взгляд на невозмутимо попыхивающего папиросой Анисимова. Тот молчит. Роман смиряется и ведёт машину на скорости двадцать километров в час. Быстрее нельзя: дорога не позволяет. Да и какая это дорога? Две широких полосы в высокой луговой траве. Слышно, как стебли хлещут в днище машины, задевают за скаты.