Гость из леса

Напоследок Пётр Васильевич вывел из своего кабинета новенький, сверкающий мопед и лично вручил Роману Басманову.

— Какая же вы организация без транспорта, — сказал он. — Катайтесь на здоровье!

Сегодняшний день был для погаринских ребят настоящим праздником. И даже Роман на время позабыл о своих тревогах и вместе со всеми радовался чудесным подаркам. Иногда он ловил на себе задумчивый взгляд Майи. Поздняков вручил ей маленькие блестящие часы, и она уже надела их на руку. Однако девочка не радовалась вместе со всеми. Из головы не выходил разговор с Романом. Если бы она тогда не свистнула, Тришка не пришёл бы и ничего бы не случилось… И зачем только она погналась за этой жар-птицей с зелёным хохолком?..

Выбрав удобный момент, Майя шепнула Роману:

— Я взяла из аптечки мазь Вишневского, хорошо помогает от всяких ран… Пойдём к Тришке?

Оживлённое лицо Романа помрачнело. Под мышкой у него желтела коробка со слесарным инструментом. Воротник рубашки расстёгнут, и видна загорелая шея.

— Я рано утром был в лесу. Далеко-далеко забрался в чащу. Звал Тришку. Не пришёл он. Обиделся. А может быть, совсем ушёл из нашего леса. Медведи не живут на одном месте. Это я приучил приходить Тришку в глухую рощу. Подкармливал… А теперь он ушёл… Обиделся на людей.

— Что же ты меня не взял? — с укором взглянула на него девочка.

— Завтра, — сказал Роман. — Я тебе утром стукну в окно.

— Он придёт, — убеждённо сказала Майя. — Вот увидишь, обязательно придёт.

27. Отец и сын

— Ты не должен этого делать, отец!

— Лучше я, чем кто-нибудь другой.

— Это будет предательство! Тришка выйдет тебе навстречу, и они его убьют.

— Стрелять буду я.

— Нет, отец! Нет!

В комнате повисла тяжёлая тишина. Старший Басманов протирал ветошью ружьё. На низкой скамейке — пластмассовая баночка с двумя рожками, начинённые патроны двенадцатого калибра, шомпол. Протёртые воронёные стволы масляно заблестели. Отец разломил ружьё пополам и долго смотрел попеременно на свет в каждый ствол. Густая бровь изогнулась, нос сморщился.

— Но Тришка не виноват! Егор сам…

— Тришка серьёзно покалечил человека, — перебил отец. — Мало того, он обозлён и может напасть на кого угодно. Таких животных убивают.

— Он не тронул меня, Майю! Даже маленькую собачонку пощадил… Тришка умный, благородный зверь. И ты это знаешь.

— Он уже не тот, каким был раньше.

— В него стреляют, а он должен подставлять себя под пули? Как же, стреляет человек, царь природы!

— Егор известный браконьер, но в данном случае он защищался. Так поступил бы любой охотник, если бы медведь пошёл на него.

— Он пришёл потому, что его позвала Майя. Ты же знаешь, он часто приходит в глухую рощу. Тришка не хотел никого трогать. А Егор давно грозился его убить. За свою собаку.

— Как девочка могла Тришку позвать? — усомнился отец.

— Я научил её, — опустил голову сын. — Она посвистела ему. Два коротких и один длинный. Как мы с тобой свистим.

— Это ты зря.

— И ты тоже будешь ему сегодня свистеть?

— Нет. Это будет охота по всем правилам. И у Тришки есть шанс спастись, если он уйдёт из нашего леса.

— У охоты нет правил… Охота — это убийство!

— Пока ещё охота не запрещена.

— Профессор говорит, что скоро все люди поймут: убивать животных — это безнравственно.

— Пока ещё не поняли.

— Получается, как в басне: у сильного всегда бессильный виноват!

— Это Тришка-то бессильный? Он покалечил Егора.

— Я не об этом…

— Ты знаешь, как мне дорог Тришка. Я бы собственной руки не пожалел, чтобы его спасти, но не объяснишь же не понимающему человеческого языка медведю, что ему нужно изо всех сил улепётывать отсюда? И как можно дальше. Это единственное его спасение!

— Отец, он ведь не уходит из-за нас. Ты бы видел, как он радуется, когда я прихожу!

— Бесполезный разговор! — Отец встал, и с колен его скатилась свинцовая картечина, запрыгала по деревянному полу. — Из охотничьего хозяйства прислали лицензию на отстрел одного медведя. Меня в конторе ждёт Лапин.

— Кто ещё с вами?

— Поздняков.

— И он?! — вскочил с дивана Роман.

— Пётр Васильевич старый охотник. За свою жизнь он не одного медведя уложил.

— Я не знал, что он охотник, — сказал Роман.

— Последние два года я и не видел его в лесу, — согласился отец.

— Значит, ты пойдёшь?

— Пойду, — сказал отец.

Убрав охотничьи принадлежности, он надел выгоревшую куртку, подпоясался патронташем, повесил на плечо двустволку. На пороге остановился, внимательно посмотрел сыну в глаза.

— Иду, как на казнь…

— Это и есть казнь, — глядя на носки крепких отцовских сапог, сказал Роман. — Казнь Тришки.

— Понимаешь ты: я не могу что-либо изменить! — с сердцем сказал старший Басманов.