Гость внутри

Леша вышел на первом этаже, привалился к стенке и стал ждать мага. Толпа весело хлынула на улицу.

Беляев видел, как перемигивают лампочки, прибавляя по одному этажу к пройденному лифтом пути. Механическое чудо добралось до конрадовского этажа, замерло. Леша слышал, как в отдалении замер гул, проскрипели туда и обратно двери. Лифт тронулся и…

Что-то лопнуло. Леша не понял как, не понял, почему он решил, что именно лопнуло. Просто показалось, как будто Беляев ощутил в себе, внутри, как рвется, лопается… Лампочки вспыхнули все разом и тут же погасли. По дому пронесся страшный металлический скрежет, потом тяжело грохнуло, будто что-то громадное рухнуло на землю. Пол вздрогнул. Из соседней шахты рванулись белые клубы пыли! Дверцы вывернуло наружу!

Леша медленно сполз по стене. В голове пронесся вихрь, завертелся, сметая все на своем пути, не оставляя ни единой мысли. Сквозь туман проступали монтеры, испуганные лица, искореженная груда железа, исковерканное тело. Белые халаты…

Осознание пришло потом, когда уже привезенный неизвестно зачем в больницу Алексей оправился от шока. Да, трос оборвался. Да, лифт сорвался вниз, и едущего в нем человека расплющило. Разве не бывает? А как понять, поверить, что живой человек, который только что смеялся и рассуждал на тему иллюзорности мира, превращается в кусок фарша? Впрочем, и не такое случается.

– Глупая смерть, – пожал плечами врач, с которым говорил Леша. – Но если б вы знали, сколько каждый день происходит не менее глупых трагедий. Сперва, конечно, это все трудно воспринять, а потом привыкаешь. Человек ко всему привыкает.

Врач что-то еще говорил, равнодушно дымя вонючей сигареткой, а перед глазами Алексея стоял покореженный лифт, из которого вытаскивают смятое тело. И еще улыбающийся живой Конрад. Мир иллюзорен. Но как сочетается с этим фактом нелепая смерть? Это тоже иллюзия?

В клуб он попал только к вечеру. Здесь все уже знали. От Леши шарахались, старались не встречаться с ним даже глазами. Единственный, кто не увильнул, а сам пошел навстречу, была Наталья. Прицепив на лицо приветливое выражение, она бросилась к нему, широко раскинув руки.

– Мальчик Леша, здравствуй!

– Привет, – тихо отозвался Беляев. – Что такая веселая?

– Не веселая, скорее наоборот, – поправила актриса серьезно. – Пойдем выпьем.

– Я не пью, – соврал Леша. – У меня еще работа.

Актриса изящно отмахнулась:

– Ерунда. Работа не член, день стояла и еще два простоит. Идем. И тебе полезно будет, и за упокой души.

В баре не было ни души. Актриса тем не менее усадила Лешу за самый дальний столик, сама отбежала к стойке. Вернулась через минуту с бутылкой коньяка, двумя рюмками и шоколадом.

– Ну что, за упокой?

– Все шутишь.

– Отнюдь, – покачала головой Наталья, разливая коньяк.

– Между прочим… – начал было Алексей.

– Все мы дрочим, – закончила за него актриса. – Каждый дрочит, как он хочет, я дрочу, как я хочу. Между прочим, виночерпием должен был быть ты. А теперь пей.

Леша молча заглотнул коньяк с таким видом, будто не дорогой благородный напиток, а дешевая паленая водка.

– Вот так, – кивнула Наталья. – Теперь объясни мне, что с тобой происходит.

– У меня погиб друг, тебе этого мало? – вспыхнул Беляев.

– Ерунда, – жестко сказала актриса и пристально посмотрела на него, будто пытаясь заглянуть в душу. – Он не был твоим другом. Более того, тебе на него плевать было всю жизнь.

– Он погиб у меня на глазах, – попытался Леша. – Это было… это было жутко.

– Верю, – кивнула Наталья. – Верю. Шок и все такое, но это было раньше. Что теперь?

– Ты не понимаешь! – заорал Беляев, словно пытался доказать что-то не то актрисе, не то себе самому. – Это был прекрасный человек, каких мало. Это потеря. Это… Другого такого нет и не будет, потому что…

Актриса потянулась за бутылкой, разлила коньяк. Бутылка тихо стукнула донышком о столешницу. Тонкие аристократичные пальцы зашуршали оберткой от шоколадки.

– Ну да, – кивнула она, отламывая кусочек от плитки и отправляя его в рот. – Это я все понимаю. Страна требует героев, манда выдает уродов. Дальше что? Лешенька, ты сам не веришь в то, что сейчас говоришь. Все это ложь, красивые, хотя уже и не слишком, словеса. И ты сам это прекрасно понимаешь, потому и злишься. Что происходит?

Беляев помялся, залпом опустошил рюмку, плесканул еще.

– Он меня напугал, – пробормотал наконец неуверенно. – Он говорил странные вещи.

– Он фанатик.

– Да, но тут еще мои видения.

– Я тебе говорила, чтобы ты завязывал с наркотой.

– Я завязал, – тихо, одними губами произнес Леша. – В любом случае есть еще Саша и кто-то пятый.

Беляев резко встал.

– Ты куда?

– С вещами на выход, – усмехнулся Алексей.

– Стой. Что ты сказал? Я не поняла ничего. Что за пятый?

– Тебе зачем?

– В клубе погибло нелепо один за другим уже два человека. Я хочу разобраться.

– Я тоже, – резко бросил Беляев.

– Поделись соображениями, – предложила Наталья.

– Сначала, – твердо сказал Алексей, – я разберусь сам.

И он быстро вышел из бара. Как ни искал, Саши он в тот вечер не нашел. И на следующий день не нашел его тоже. Бесполое существо как сквозь землю провалилось.