Гость внутри

– И что же во мне такого особенного?

– Тут я тебе не большой помощник. Может быть, тебе мог бы помочь в этом Саша, но где ж его искать теперь?

– Ключ и дверь, – пронесся шепоток где-то позади меня. – Ключ и дверь…

Я обернулся, но никого не увидел. Только какие-то жалкие кустики тужились выплюнуть свежие листочки из обглоданных веточек.

– Петр? Что ты сказал? – тихо спросил я. – Повтори?

Но он молчал. Интерес Петра к жизни заключался только в одном – в побегах. Все остальное проходило по касательной. Он был как подземная река, с мощным скрытым течением, которое нет-нет да выбивало из земли неожиданные родники.

– Я ключ, и я дверь. Но кто мне сможет помочь?

– В чем? – поинтересовался Егор.

– В том, чтобы избавиться от всего этого. Я не просил, я не хотел. И не хочу.

– Думаешь, это кого-то интересует? – подал голос дядя Дима. – Хотел ты или нет. Теперь это не имеет никакого отношения к делу.

– Нет, имеет! – Я крикнул и тут же осекся, испуганно оглядываясь вокруг, не заметили ли? – Имеет. Еще как имеет. Если я не хотел, если я не просил, значит, я не виновен. Это не может быть наказанием.

Дядя Дима хмыкнул, а Егор спросил:

– А кто тебе сказал, что это наказание?

– Да уж не благословение…

– Нет. Не благословение. Просто судьба.

– Я никогда не был фаталистом.

– Я тоже не был. Но всегда наступает момент, когда начинаешь убеждаться в том, что она все же существует.

– Судьба?

– Или какое-то ее подобие. У тебя есть свойства. Ты такой, какой ты есть, или такой, каким стал. А мог ли ты стать иным? И не страшно ли тебе искать ответ на этот вопрос?

– Почему мне должно быть страшно? – спросил я, хотя и без того уже знал ответ.

– Потому что если ты мог стать другим, то… почему же не стал? Если это был твой выбор, то некого винить. Потому что если ты мог стать и не стал, то это выбор.

– Но зачем мне этот выбор? Может быть, я не хотел…

– Может, и не хотел, но люди бывают с душой, а бывают без нее. У любого, кто имеет душу, есть выбор. Помнишь Григория?

– Помню.

– Он таким родился. Пустым. Без души. У него не было выбора. Никто не вил для него нитей, никто не мостил разных дорог. Он вывалился в чистое поле, да так и остался там, куда ветер подует, туда и несет. Пустой, без души, одна оболочка. Такие бывают. И наверное, проще так. Ведь если у тебя душа есть, то и ответственность на тебе. За нее, за душу свою, куда выведешь. Что ж ты думаешь, лучше было бы быть таким, как Гриша?

– Да, но что я сделал? Для души…

Егор помолчал некоторое время, а потом сказал, тяжело так:

– Ничего. Плохо все. Ошибок наделал, с дороги сбился. Понимаешь, не всегда же сказки хорошо кончаются. Была душа у человечка. Да проку с того ему не стало.

– А что ты ему морали читаешь? – вдруг спросил дядя Дима.

– я…

– Ты. Ты, что ли, лучше? Или, может быть, знаешь все? Учитель?

– Нет. Не знаю. И не учитель. Я… я сам дурак.

– То-то. Со стороны оно, конечно, виднее, кто куда пошел да кто что не так сделал. А на себя примерить не у всех ума хватает.

И дядя Дима вздохнул. Тяжело вздохнул, трудно.

– Меня другое волнует. Если все так, как ты говоришь, то зачем мы ему? Для чего?

– Бог его знает…

– Может, и знает. Только от этого нам ни горячо ни холодно. Давайте, что ли, итоги подведем?

– Давайте, – согласился Егор.

– Получается, – дядя Дима говорил решительно. Такому голосу верилось сразу, – что на нас охотятся. Во-первых, из-за нашего побега, во-вторых, возможно, из-за самого Лешки. Все эти двери и ключи неспроста. Поскольку род прежней деятельности Алексея был откровенно криминальным, то и ищут его именно по этим каналам. Следовательно, общаться с бывшими коллегами было бы не совсем разумно.

– Да и не с кем вроде… – вставил я слово.

– Потом, сдаваться органам тоже не имеет смысла. Потому что эта организация впрямую контактирует с криминалом, а значит, добраться до нас оттуда проще всего.

– Так что же, – перебил я, – мне всю жизнь по подвалам прятаться?

– Ну, всю не всю, а некоторое время придется. Со временем забудется, отстанут. Пониже нырнешь, подальше выплывешь. Может быть…

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Эти забудут?

– Черт его знает… – Дядя Дима вздохнул. – Мне просто, если честно, ничего в голову не идет. Долгосрочное планирование в нашей ситуации, сам видишь, ни к чему хорошему…

Он замолчал.

– Слушай, – вдруг оживился Егор. – Тебе бы надо к этим обратиться… К колдунам типа.

Я скривился.

– Среди них шарлатанов как грязи. Да и не знаю я никого.

– Но ведь Конрад был не шарлатан. Конрад… Да он, собственно, приложил руку к тому, каким ты стал.

– Да, но он умер.

– Наплевать, помнишь, Наталья говорила, что он поссорился с кем-то. Со своими. Не мог же он со всякой швалью общаться. Может, кто-нибудь из них сможет помочь?

– Может, и сможет, но откуда же я их найду? По объявлениям в газете?

– Нет, но, может быть, кто-то из старых знакомых знает что-нибудь.

– Даже если знает. Любой нешарлатан от меня будет шарахаться как от огня. Все, кто так или иначе знал меня, умерли. Да еще такой смертью, что не позавидуешь.

– Интересно, а какой смерти можно позавидовать? – пробормотал дядя Дима.