Гостеприимство матрицы. Философия, биомедицина, культура

Ирина Аристархова исследует понятие гостеприимства в европейской философии. Эта идея присутствует в теории Канта как основополагающая для этики, но в ней гостеприимство устанавливается только в том случае, когда гость ведет себя по правилам дома, то есть подобающим образом. Критика Левинаса и Деррида отмечает, что в этом случае закрепляется властная роль хозяина – собственника дома, гость остается в положении зависимости. Но И. Аристархова делает еще один шаг: дом – это не собственность в смысле вещи, это место, где сам хозяин пользуется гостеприимством. Характерно, что это место обоими авторами рассматривается как создаваемое некой «феминностью». Непроизвольно Деррида и Левинас переоткрывают гостеприимство через метафизику сексуального различия. При этом у этих авторов, по мнению Ирины, «феминное» сводится к абстрактному женскому, где нет реальных матерей, но есть отец-хозяин. Таким образом, женское становится метафизическим пределом, дающим место символическим фигурам отцовства. Главное в этой диспозиции то, что место не может и не должно себя знать. А в случае если оно попадает в видимость, ввиду нехватки языка тонет в вязкой эмпиричности и потому вновь принуждается к молчанию. Это гостеприимство феминности без признания и выгоды дает символическое основание фаллогоцентризму. Сила метафизического вытеснения такова, что женское исчезло даже из науки о рождении. В лучшем случае оно представлено пассивной уступчивой феминностью, у которой нет ни языка, ни мыслей, ни притязаний, ни собственного, ни собственности. И если в культуре, которая измеряется через собственность, ты не имеешь собственности, то ты не можешь ничего отдать, а тогда феминность и не может быть гостеприимной. По мнению Ирины, такая интерпретация отражает матрицид и некритически повторяется в научных концептах вражды матери и эмбриона, иммунного отвержения плода, бешенства матки и т. д.

Через феминистское перепрочтение абстрактному понятию матрицы удается вернуться к конкретным матерям. Вместе с этим появляется возможность переинтерпретации матрицы как враждебной и сулящей страдание и насилие к практикам заботы, кормления и гостеприимства.

Пересоздание матери как эпистемологическая проблема и научная цель

Когда медицинская техника пытается пересоздать мать, обнаруживается вся сложность ее гостеприимства по отношению к эмбриону. Первые инкубаторы, как проясняет исторический экскурс в книге, понимали матку и эмбриона по модели куриного инкубатора, живорождение понималось как яйцеродность. Поэтому первые инкубаторы XIX века были мало способны к поддержанию жизни. Но тем не менее матка стала интерпретироваться как инкубатор. И это составило основание веры в «научное материнство», в понятиях которого эмбрион должен быть надежно защищен от стихийности природы, от дурных привычек и инфекций матери. Понимая мать как стихийную враждебную природу хаоса, которую возделывает отец и доктор – именно он защищает форму от неразумной разрушающей стихийности, – мы легко переходим к законам о запрещении абортов и курения для женщин. В признанных культурных метафорах и образах по-прежнему доминирует яйцеродность и враждебность матки, фильм «Матрица» дает яркий пример. Метафора яйцевого рождения еще более ставит под подозрение сотрудничество матери и эмбриона, множественность поддерживающих связей и саму возможность гостеприимства матрицы. Гостеприимство связано с постоянным принятием, уходом, кормлением, что в моделях инкубатора не способно быть распознанным. А связь между яйцом и инкубатором принимается как самоочевидная и не ставится под вопрос. Она приравнивает мать к излишнему техническому устройству или понимает ее как упрощенное устройство контейнера. Успешное разведение кур в инкубаторах, своего рода эктогенетической протомодели, стало основанием для медицинских теорий эктогенеза. Вопрос о том, является ли матка внешним по отношению к эмбриону, из этой перспективы не может быть поставлен. Вопрос аналогии был бы возможен в случае появления машин, порождающих сами яйца, поскольку человеческий эмбрион не имеет однозначной сепарации от матери, подобно скорлупе. Вопросы живорождения оказываются сверхсложными, а их описание в современных теориях – это смесь чудес и случайностей, интимности и темной интенсивности взаимодействий.