– Стыдись! - возмутился Бракс. - И ты еще называешь себя демоном! Так легко сдаться! Даже не попытаться вернуть золотые дни! Ты помнишь прежнюю Голоадию? Демон тогда был демоном, а слизь - всего лишь слизью. Помнишь, как на каникулах бегали потешаться над пропащими душами? Помнишь первый глоток горячей магмы, которым ты обжег себе нёбо? А помнишь, как ты впервые попробовал Сладкий Демонский Пирог и в нем оказалось столько черники, что у тебя губы склеились? Это не просто приятные воспоминания. Прежнюю Голоадию можно вернуть! И любой демон снова сможет гордиться тем, что он - скромный торговец подержанным оружием! - Бракс умолк, едва сдерживая слезы, но вскоре справился с собою. - Пришло время и мне прочесть свое произведение:
Он смахнул скупую мужскую слезу и вполголоса Добавил:
– Голоадия навсегда!
– Слушайте! - насторожился Дилер Смерти. - Там еще что-то!
Мы затаили дыхание. Может быть, меня согревала тайная надежда, что появится кто-то или что-то, чего так боится всемогущий Гакс. Но я и на этот раз не услышал ничего, кроме гула толпы, политических стишков Гакса Унфуфаду и урчания слизеварни.
– Сзади! - уточнил Дилер.
И тогда я услышал! Это был топот и три голоса, твердящие в унисон:
– Мы пришли собрать вас!
Я совсем забыл о Сборщиках Ужаса! Какой удачный момент, чтобы сцапать нас всех сразу! Нельзя было этого допустить!
– Проклятие! - озвучил мои мысли Хендрик. - Что делать?
– Есть только один путь, - спокойно заметил Дилер Смерти. - Вперед, к нашей цели! - И с этими словами он со всех ног побежал к… слизеварне.
– Он прав! - согласилась Нори.
– Пр-роклятие! - загрохотал Хендрик.
– Возрождение! - подхватил Ззззз.
– Голоадия навсегда! - воскликнул Бракс.
– Ип-ип! - хором поддакнули хорьки.
– Зачем я только ввязался в это! - возопил Снаркс.
– Извините, но у меня срочное дело, - пробормотал окончательно сбитый с толку Эмир.
Все, кроме него, побежали, продираясь сквозь толпу демонов в сторону слизеварни. Что мне оставалось делать? Я к ним присоединился.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Есть
Из «Наставлений Эбенезума», том LXXXVIII
На бегу я выхватил меч.
– Опять! - взвыл Катберт. - Эй, берегись! Вокруг полно демонов!
– Мы пришли собрать вас для Гакса! - неслись над толпой голоса трех чудовищ. Они были уже совсем близко. Демоны в замешательстве топтались на месте, толкая друг друга. Я в ярости сметал с дороги их поганые плакаты и локтями прокладывал себе путь в толпе. Только бы уйти от Сборщиков!
–. Мы вцепимся в вас зубами и когтями! - декламировали хором мерзкие твари.
– Нет! - убивался Катберт. - Не хочу я с ними рубиться! Хватит с меня зеленой крови!
Демоны, напуганные говорящим мечом, бросились врассыпную - путь был свободен! Все-таки от Катберта есть кое-какая польза!
– Послушай,- доверительно шепнул меч,- тебе никогда не приходило в голову, что меня можно использовать иначе? Помимо способности резать и крушить мне присущи и другие весьма ценные качества. Я не только большой специалист по дальней связи и свечению в темноте, но и прекрасно нарезаю… сыр!
Отпихнув маленького зеленого демона, имевшего несчастье подвернуться мне под ноги, я поднял меч над головой и принялся вращать им с самым угрожающим видом. Еще дюжина демонов в страхе разбежалась.
– Так вот, - продолжал Катберт, - я способен выполнять более ста одной домашней обязанности, но разве кто-нибудь когда-нибудь вспомнил об этом? Никогда! Только и слышишь: «Катберт, рази! Катберт, круши!»
Громовой голос провозгласил:
Значит, Гакс наконец заметил нас.
– Какой крупный демон! - плотоядно воскликнул Дилер Смерти.- Он, помнится, ускользнул у меня из рук перед тем, как мы свалились в Голоадию! Ничего, теперь-то я его достану! - Дилер радовался как ребенок. - Никогда мне еще не доводилось душить по-настоящему крупного демона! Может, и дикий кабан не понадобится, если с этим громилой все получится! - И он попер сквозь толпу с удвоенной энергией, расшвыривая демонов, как котят.
Почуяв неладное, Гакс заверещал:
– Проклятие! - Хендрик расчищал себе дорогу, круша демонов заколдованной дубинкой. А те, что успевали увернуться, доставались мне. Путь к платформе был почти свободен, и в следующем стихотворном шедевре Гакса звучали панические нотки: