Гости на Саут-Бэттери

В недалеком прошлом я, вероятно, согласилась бы с ним на все сто. Но у меня внезапно возникла картинка того, как выглядел бы мой дом сейчас без пристального внимания Софи к его исторической целостности, и мне стало немного грустно. Не так грустно, как тогда, когда я представляла, каким здоровым был бы мой банковский счет, если бы я ее не слушала, но тем не менее грустно.

– Верно, – сказала я. – Но они служат цели, даже если они раздражают. Бюро архитектурного надзора заботится о том, чтобы наш исторический район был сохранен в первозданном виде и не утратил своего характера. Иначе мы просто станем еще одной Атлантой.

– Это так плохо? – спросил он, щелкнув указательным пальцем по кисточке, свисавшей с дверного ключа на часах.

Я ни за что не скажу Софи, что мои собственные губы произнесли слова, которые я слышала от нее снова и снова. Обычно я воспринимала их с насмешкой, за которой следовали язвительные замечания на тот счет, что, если мы станем еще одной Атлантой, нам не придется иметь дела с толпами туристов. Или с круизными лайнерами.

– Я не знаю, – сказала я. – Думаю, это может служить аргументом в пользу обеих сторон.

Я улыбнулась, желая сменить тему, прежде чем я зароюсь в норке. Меня заинтриговало то, что он рассказал о доме своей жены.

– Говоря о семье вашей жены. Однажды мне довелось встретить вашу покойную невестку. Когда вы упомянули, что ваш дом превратился в святыню, вы ее имели в виду?

Его манера стала такой же, какой была, когда я столкнулась с ним возле часов, отстраненной и пренебрежительной.

– Отчасти. Есть картины маслом и старые снимки почти каждого члена семьи, который когда-либо фотографировался. Это нелепо. По этой причине все мы, кто вошел в эту семью, связав себя узами брака, постоянно чувствуем себя чужаками. Но комната Адриенны…

Он казался почти злым, и я была готова снова сменить тему, но он, похоже, этого не хотел.

– Они ничего не трогали. Даже ее косметика все еще на туалетном столике вместе со щеткой для волос, на которой остались ее волосы. Нет, вы представляете? Ее одежда висит в шкафу, а в прихожей стоят ее резиновые сапоги. Нет, я понимаю, потерять ребенка – это ужасно, но это все равно что жить с мертвым человеком.

«Знали бы вы, что это такое!»

– Могу представить, каково это. Но вы с Вероникой наверняка захотите сделать ремонт, если уж теперь вы живете в ее семейном доме.

Майкл шумно выдохнул.

– Это да. Собственно, именно этим мы и начали заниматься, когда обнаружили на чердаке сундук Адриенны. С тех пор Вероника не позволяет что-либо менять, чтобы, не дай бог, не потерять какие-либо улики. И это через двадцать лет! Если честно, у меня это уже сидит в печенках и в известной мере подпитывает мою неприязнь к антиквариату. – Он покачал головой. – Извините, просто сейчас для меня это больное место. Я не собирался вас этим грузить. – Его улыбка снова стала заискивающей. Я же поймала себя на том, что испытываю к нему симпатию. Похоже, между нами было больше общего, чем он думал.

Вероника подошла и взяла Майкла под руку, и мне почудилось, будто тот напрягся от ее прикосновения. Разумеется, если между ними был длительный спор относительно их нынешней жизненной ситуации, без напряжения не обойтись.

– Надеюсь, ты не монополизировал нашу хозяйку, – сказала она, сжимая его руку не то в знак нежности, не то в знак предупреждения, я так и не поняла.

– Вовсе нет, – сказала я. – Мы просто обсуждали достоинства истории и старых домов и их место в нашей жизни. Не говоря уже о расходах, связанных с ремонтом исторического дома. Поверьте, я могла бы написать об этом книгу, но ее пришлось бы поставить на одну полку с романами ужасов. – Я сказала это в шутку, но никто из них не рассмеялся.

– Мелани согласилась помочь нам в деле Адриенны.

Майкл отстранился.

– По-моему, ты сказала, что консультируешься с медиумом. – Он подозрительно посмотрел на меня.

Я послала Веронике предупреждающий взгляд.

– Вообще-то, она посоветовалась с моей матерью. Я случайно оказалась там в это время.

– Кстати, для протокола, я не верю в эту чушь. Не в обиду будет сказано, но я был бы крайне признателен, если бы подобные разговоры не велись в присутствии моей дочери.

– Вы не одиноки в таком мнении, – сказала я, думая о собственном отце. – И у меня нет ни малейшего желания втягивать Линдси в какое-либо расследование с помощью паранормальных явлений, которое проводит моя мать.

Вероника нахмурилась, но ничего не сказала.

– Пожалуйста, скажите мне, вы тоже в это не верите? – спросил Майкл с оттенком воинственности в голосе.

– Скажем так, я предпочитаю сохранять нейтралитет.

Майкл покачал головой.

– Даже если что-то случайно и всплыло в сеансах медиума, это ведь неприемлемо в суде, верно?

– Я не знаю, как это работает в правовой системе, но доказательства остаются доказательствами.

– Но их нет, – процедил он сквозь стиснутые зубы, и я отступила назад, гадая, в какой момент разговор вышел из-под контроля. Вероника, должно быть, подумала то же самое, потому что потянула его за руку.