Гости у нашего порога (СИ)

— Афанасием меня кличут, — с готовностью представился тот, — жена твоя недавно у нас в храме была, на проделки лукавого жаловалась. А я полы должен был сначала доделать, не люблю начатую работу бросать! Справился, да пришел.

У Шестаковых вырвался вздох облегчения.

— Помоги, старик, век благодарен буду, — взмолился хозяин дома, — сам видишь — беда у нас!

— Где юродивая-то? — осведомился тот.

— Здесь я, — прогудела Дуня, встав во весь рост, — вот, плачу…

— Не надо плакать — горю слезами не поможешь. Веди меня в дом, болезная! А вы, — обратился он к Шестаковым, — то же идите за мной! Креститься не разучились?

— Кто на войне побывал, креститься никогда не разучится, — проворчал Федор, следуя за гостем.

Войдя в дом Дуняши и внимательно изучив царящий там беспорядок, Афанасий присел на чудом уцелевшую лавку, и, развязав узелок, вытащил из него большой медный крест, книгу в затертом переплете, пучок каких-то веток и три свечи.

— Держите, — сунул он свечки Федору и Серафиме, — и глядите на меня. Как начну "Отче наш" читать — повторяйте. И про крест не забывайте!

Старик зажег свечи и распалил задымившиеся пряным ароматом прутики неизвестного растения.

Что происходило дальше, мать рассказала Алле много лет спустя:

— Какого же мы страху натерпелись тогда, доченька! По мере того, как старик молитвы читал, вещи в доме начали сами собой прыгать, да подскакивать, и как будто кто-то подвывал и стонал! Я в Федора вцепилась, да и он, Царствие ему Небесное, побелел, как мел.

По словам Серафимы, Афанасий принимался читать свои молитвы вновь и вновь, и с каждым разом его голос звучал все громче и настойчивее, а потом резко обернулся к трясущейся от страха Дуняше:

— Кто ж так над животным-то поиздевался?

— Над каким животным? — оторопели присутствующие.

— Да вот он — ваш Анчутка, или как он там себя накликал — Полатий Львович!

И внезапно старик вытащил из-под припечка Полосатика. Несчастный кот был без сознания, бился в конвульсиях, а из его пасти шла пена. Афанасий жалостливо провел рукой по красивой полосатой шерсти зверька.

— Какой редкий у него окрас, как у тигра! Ну-ка, говори, Дуняша, кому ты на отсутствие в доме мужика жаловалась, и к какому делу ты тогда кота приплела?

Но Дуня только руками развела, в ужасе глядя на страдания своего любимца.

Старик тяжело вздохнул и, вновь взяв в руки крест, продолжил громко читать молитвы, а потом резким жестом указал на что-то на окне.

— Откуда у тебя, Евдокия, эта жестянка?

— Так, то же "концервы", — давясь слезами, пробубнила та, — мне её постоялец дал!

— Какой постоялец?

И вот только тут всё и выяснилось.

Оказывается, Дуня очень обрадовалась, что какой-то солдат попросился к ней на ночлег. И пока тот ел заботливо приготовленную похлебку, по привычке жаловалась ему на проказы Полосатика и на своё одиночество:

— Вот только кот у меня и есть! А ведь бабе-то мужик нужен!

— Будет тебе мужик, — вроде бы пообещал ей постоялец, — только ты его никому не показывай, чтобы люди не завидовали!

— Так, соседи-то завсегда увидят, — удивилась простодушная Дуня.

— А не увидят, — рассмеялся солдат, — никто, кроме тебя не увидит!

Рассказывая это, Дуняша давилась слезами:

— Да как же кот-то мне вместо мужика был?

— Сатанинским наущением, — вздохнул старец, — нечистый кота мучил, а он на вас зло срывал. В летней стряпке-то у соседей ты с котом ночевала?

— Да куда ж без него? В ногах спал!

Старец неторопливо собрал свои вещи назад в узелок. Туго закрутил в какое-то тряпье и Полосатика.

— Кота я заберу с собой! В нем ещё много всякого осталось — трудно будет излечить!

— Так, может, того, — предложил Федор, — камень на шею и в пруд?

— Кота утопить можно, а куда потом денется тот, кто в нем живет? В тебя прыгнет? А потом всю деревню изведет?

Шестаковы растерянно переглянулись. Они не могли взять в толк, что происходит в Дуниной избе.

— Крынки-то теперь у нас биться не будут? — наконец, спросила Серафима.

— Если образа из сундука вынете и в красный угол повесите, то не будут. Да лампадку не забудьте зажечь перед светлыми ликами.

— А если…, - было заикнулся Федор.

— Выбирайте сами, кому служить — сатане или Богу!

Десятилетняя Аллочка как раз стояла во дворе, держа за руку младшего брата, когда старик прошел мимо, держа в руках несчастного кота.

— Куда это вы Полосатика несете, дедушка? — удивилась она.

Девочка часто играла с котом, любуясь его тигриной окраской (по черному меху шли широкие желтые полосы), и теперь забеспокоилась о своем любимце.

— Любая живая душа к свету устремляется, — ответил ей старик, — главное не мешать, и на дороге не становиться. Господь сам знает, кого ей на помощь прислать!

Аллочка навсегда запомнила его глаза — по-молодому яркие, беспокойно блестящие, особые, незабываемые…

Горько взревела Дуняша, расставшись со своим Полосатиком.

— Не реви, — грубо оборвал её сосед, — курья голова, твой Полосатик давно уже не кот! Слава Богу, нашелся человек забрал от нас этого Анчутку!

Федор вышел на улицу, сел на завалинку и со вкусом скрутил "козью ножку".

— Ох, и чего только не бывает на свете! — сказал он женщинам.