Гостья

Она распечатала письмо. Это был почерк Жербера.

«Я в Париже. Жду вас в кафе “Рей”. У меня целый вечер».

Франсуаза спрятала письмо в сумку. Войдя в свою комнату, она взяла пальто, перчатки. Сердце ее разрывалось от радости. Она постаралась принять соответствующее выражение лица и вернулась в комнату Ксавьер.

– Моя мать просит меня прийти на бридж, – сказала она.

– Ах, вы уходите! – с осуждающим видом сказала Ксавьер.

– К полуночи я вернусь. Вы никуда не собираетесь?

– Куда мне идти? – отозвалась Ксавьер.

– Тогда до встречи, – сказала Франсуаза.

Она спустилась по неосвещенной лестнице и бегом бросилась по улице. По тротуару улицы Монпарнас расхаживали женщины с серыми цилиндрами наперевес, в которых лежали их противогазы. За стеной кладбища кричала сова. Запыхавшись, Франсуаза остановилась на углу улицы Гэте. На авеню-дю-Мен пылал красный и темный костер: кафе «Рей». С задернутыми шторами и притушенными огнями все публичные заведения приобрели заманчивый вид подозрительных мест. Франсуаза раздвинула преграждавший вход занавес. Жербер сидел возле электрооргана перед рюмкой водки. Свою пилотку он положил на стол. Волосы его были коротко острижены. В мундире цвета хаки он казался до смешного юным.

– Как хорошо, что вы смогли приехать! – сказала Франсуаза. – Она взяла его за руку, и пальцы их переплелись. – В конце концов эта уловка удалась?

– Да, – отвечал Жербер. – Но я не мог предупредить вас. Я не знал заранее, удастся ли мне сбежать. – Он улыбнулся. – Я доволен. Это оказалось очень легко. Через некоторое время я смогу опять этим воспользоваться.

– Это поможет дожидаться воскресений, – сказала Франсуаза. – В месяце так мало воскресений. – Она с сожалением взглянула на него. – Ведь вам придется встречаться с Ксавьер.

– Придется, – уныло отозвался Жербер.

– А знаете, у меня совсем свежие новости о Лабрусе, – сказала Франсуаза. – Длинное письмо. Он ведет совершенно сельскую жизнь, квартирует у одного лотарингского кюре, который откармливает его пирогами с мирабелью и курицей в сметане.

– Забавно, – сказал Жербер. – Когда он получит первое увольнение, я буду далеко. Мы не увидимся целую вечность.

– Да. Если бы только можно было по-прежнему не сражаться, – заметила Франсуаза.

Она взглянула на ярко-красные банкетки, на которых так часто сидела рядом с Пьером. У стойки и за столиками было полно народа; между тем тяжелая синяя ткань, закрывавшая окна, придавала этому большому бурлящему ресторану что-то задушевное и потаенное.

– Мне будет не так страшно сражаться, – сказал Жербер. – Должно быть, это менее отвратительно, чем гнить в какой-нибудь казарме.

– Вы отчаянно скучаете, бедняга? – спросила Франсуаза.

– Просто невероятно, до чего можно изводиться, – отвечал Жербер. Он рассмеялся. – Позавчера меня вызвал капитан. Он желал знать, почему я не курсант. Ему стало известно, что каждый вечер я кормлюсь в «Брассери Шантеклер». Он сказал мне примерно следующее: «У вас есть деньги, ваше место среди офицеров».

– Что вы ему ответили?

– Я сказал, что не люблю офицеров, – с достоинством отвечал Жербер.

– Вы, верно, вызвали недовольство.

– Пожалуй, – согласился Жербер. – Когда я уходил от капитана, он позеленел. – Жербер покачал головой. – Не стоит рассказывать этого Ксавьер.

– Ей захочется, чтобы вы стали офицером?

– Да. Она думает, что тогда мы будем чаще встречаться. До чего смешные эти женщины, – проникновенным тоном сказал Жербер. – Они считают, что значение имеют лишь сентиментальные истории.

– У Ксавьер есть только вы, – заметила Франсуаза.

– Я знаю, – отвечал Жербер. – Это меня и тяготит. – Он улыбнулся. – Я-то ведь создан быть холостяком.

– В таком случае вам не повезло, – весело сказала Франсуаза.

– Черт возьми! – Жербер похлопал ее по плечу. – К вам это не имеет отношения. – Он с жаром посмотрел на нее. – Самое потрясающее между нами – это такая вот дружба. С вами я никогда не стесняюсь, вам я могу сказать что угодно и чувствую себя свободным.

– Да, хорошо так сильно любить друг друга и при этом оставаться свободными, – сказала Франсуаза.

Она сжала его руку; еще бо́льшую радость, чем видеть и касаться его, ей доставляло то пылкое доверие, с каким он к ней относился.

– Что вы собираетесь делать со своим вечером? – весело спросила она.

– В таком костюме я не могу пойти в шикарные места, – сказал Жербер.

– Нет. Но что вы думаете, например, о том, чтобы спуститься пешком к Центральному рынку, пойти съесть бифштекс у Бенжамена и подняться затем к «Дому»?

– Идет, – согласился Жербер. – По дороге выпьем перно. Поразительно, как теперь я пристрастился к перно.

Он раздвинул перед Франсуазой синий занавес.

– Сколько можно выпить в армии! Я каждый вечер возвращаюсь напившись.

Вставала луна, своим светом она заливала деревья и крыши: настоящий сельский лунный свет. По длинной пустынной авеню проехал автомобиль, его синие фары походили на огромные сапфиры.

– Потрясающе, – проронил Жербер, вглядываясь в ночь.