Гостья

Она бежала. Все ее тело гудело. Сердце она ощущала между ребер, в голове, на кончиках пальцев. Она поднялась по лестнице. В доме было тихо, и входная дверь выглядела как обычно. В коридоре все еще веяло запахом солнечной амбры. Франсуаза перевела дух. Должно быть, она, не заметив, потеряла ключ. Если бы что-то произошло, ей казалось, в воздухе остались бы какие-то знаки. Она открыла дверь своей комнаты. Секретер был открыт. На ковре валялись письма Пьера и Жербера.

«Ксавьер знает». Стены комнаты закружились. На мир опустилась терпкая, обжигающая ночь. Придавленная смертельным грузом, Франсуаза упала в кресло. Ее любовь к Жерберу была тут, перед ней, черная, как предательство.

«Она знает». Она вошла в комнату, чтобы прочитать письма Пьера. Она рассчитывала снова сунуть ключ в сумочку или спрятать его под кровать. А потом она увидела почерк Жербера: «Милая, милая Франсуаза». Она пробежала глазами до конца последней страницы: «Я люблю вас». Она прочитала все, строчку за строчкой.

Франсуаза встала, прошла вдоль коридора. Она не думала ни о чем. Перед ней и в ней эта непроглядная ночь. Она подошла к двери Ксавьер и постучала. Ответа не последовало. Ключ был внутри, в скважине. Ксавьер не выходила из дома. Франсуаза снова постучала. Все то же мертвое молчание. «Она убила себя», – подумала Франсуаза и прислонилась к стене. Ксавьер могла проглотить снотворное, могла открыть газ. Она прислушалась: по-прежнему ничего не было слышно. Франсуаза приложила ухо к двери. Сквозь ужас просвечивало нечто вроде надежды. Это был выход, единственный, какой можно вообразить. Но нет, Ксавьер употребляла лишь безобидные успокаивающие; запах газа чувствовался бы. В любом случае она пока еще лишь заснула бы. Франсуаза посильнее стукнула в дверь.

– Уходите, – послышался глухой голос.

Франсуаза вытерла вспотевший лоб. Ксавьер была жива. Предательство Франсуазы было живо.

– Откройте, – крикнула Франсуаза.

Она не знала, что скажет. Но ей хотелось немедленно увидеть Ксавьер.

– Откройте, – повторила она, толкнув дверь.

Дверь отворилась. Ксавьер была в своем домашнем платье. Глаза у нее были сухие.

– Чего вы от меня хотите? – спросила она.

Франсуаза прошла мимо нее и села возле стола. После завтрака ничего не изменилось. Однако за каждым из этих привычных предметов притаилось что-то ужасное.

– Я хочу объясниться с вами, – сказала Франсуаза.

– Я вас ни о чем не спрашиваю, – отвечала Ксавьер.

Она не спускала с Франсуазы горящих глаз, щеки ее пылали, она была прекрасна.

– Выслушайте меня, умоляю вас, – сказала Франсуаза.

У Ксавьер задрожали губы.

– Зачем вы опять пришли меня мучить? Вы все еще недовольны? Мало зла вы мне причинили? – Бросившись на кровать, она закрыла лицо руками. – А-а! Как вы меня провели! – вымолвила она.

– Ксавьер, – прошептала Франсуаза.

Она с отчаянием огляделась. Неужели ей неоткуда ждать помощи?

– Ксавьер! – продолжала она умоляющим голосом. – Когда началась эта история, я не знала, что вы любите Жербера, он тоже об этом не догадывался.

Ксавьер отняла от лица руки. Рот ее скривился.

– Это маленький негодяй, – медленно произнесла она. – Он меня нисколько не удивляет, это всего лишь гнусное ничтожество.

Она посмотрела Франсуазе прямо в лицо.

– Но вы! – продолжала она. – Вы! Как вы посмеялись надо мной.

Невыносимая улыбка обнажила ее безупречные зубы.

– Я не смеялась над вами, – возразила Франсуаза. – Я всего лишь больше позаботилась о себе, чем о вас. Но вы ведь не оставили мне поводов любить вас.

– Знаю, – сказала Ксавьер. – Вы ревновали ко мне, потому что Лабрус любил меня. Вы отвратили его от меня, а чтобы сильнее отомстить, отняли у меня Жербера. Берите его, он ваш. Это прекрасное сокровище я не стану у вас оспаривать.

Слова с такой неистовой силой теснились на ее губах, что, казалось, они душат ее. Франсуаза с ужасом взирала на ту женщину, которая смотрела на сверкающие глаза Ксавьер, той женщиной была она сама.

– Это неправда, – сказала она и глубоко вздохнула. Напрасно было пытаться защитить себя. Ее ничто уже не могло спасти. – Жербер любит вас, – более спокойным тоном сказала Франсуаза. – Он провинился перед вами. Но в тот момент у него было столько упреков к вам! Потом вы заговорили, это было трудно, у него еще не было времени построить что-то прочное с вами. – Наклонившись к Ксавьер, она настойчиво продолжала: – Постарайтесь простить его. Никогда больше вы не встретите меня на своем пути.

Она сложила руки; в ней зарождалась безмолвная молитва: «Пусть все будет забыто, и я откажусь от Жербера. Я больше не люблю Жербера и никогда его не любила, не было никакого предательства».

Глаза Ксавьер метали молнии.

– Храните при себе ваши подарки, – гневно сказала она. – И уходите отсюда, немедленно уходите.

Франсуаза заколебалась.

– Ради бога, уходите, – повторила Ксавьер.

– Я ухожу, – ответила Франсуаза.

Спотыкаясь, словно слепая, она пересекла коридор, слезы обжигали ей глаза: «Я ревновала к ней, я отняла у нее Жербера». Слезы обжигали, слова обжигали, как раскаленное железо.