Гостья из прошлого

Второй дубль предстояло отыграть самостоятельно, к тому же будучи в ответе за Аню. Или, спустя какое-то время, не за одну Аню. Если вообще удастся осесть в прошлом, не привлекая повышенного внимания.

«Лет через двадцать, когда всё более-менее утрясется, превращусь в старика. Хотя, точно зная будущее, можно по-другому выстроить жизнь. Информация — это сила… Нет, брат, природу не обманешь. Она будет ягодка опять, а ты пень трухлявый», — так и этак анализировал он гипотетический шанс.

А еще, перепрыгнув назад из 2022-го, вряд ли получится хотя бы изредка проведывать своих маму и папу. Они помоложе Аниной тети, но сами уже лишний раз не двинутся в Москву из родного Калининграда. Да и в то, что загадочный проход сохранится надолго, Алексей, положа руку на сердце, не верил…

— Ты сам решай, как считаешь правильным, — по-взрослому сказала ему Аня. — Я тоже подумаю и решу.

— От чего это будет зависеть?

— Мое решение?

— Да.

— Любишь меня?

Вопрос, который обязательно прозвучал бы рано или поздно, стал неожиданным для Алексея. Вернее, неожиданностью стало то, что первой его задала Аня.

— Люблю, — без колебаний ответил он.

— Тогда до завтра.

Отложенное решение позволило ему облегченно выдохнуть. «Дальше и разберемся», — про себя приговаривал Алексей после свидания на пруду…

В начале шестого в офис прибыл шеф. Он был под градусом и без лишних прелюдий поманил за собой Алексея вдвоем с финдиректором. «Если вся фигня минут на тридцать, успею добежать», — прикинул директор по маркетингу, но грубо просчитался. Начальственный монолог под бутыль коньяка продлился около двух часов.

Шеф рычал, бил кулаком по столу и ругался, оценивая текущие события. Клиенты включали режим экономии, поставщики задирали цены, банк тянул с кредитом — и поделиться этими горестями было больше не с кем. Алексей из вежливости по чуть-чуть осилил две рюмки и, когда храпящего шефа увезло такси, бросился на Кутузовский, 24.

Конечно, у подземного перехода и во дворе было пусто.

В выходные и всю следующую неделю он ходил туда. Появляясь на месте в их обычное время, подолгу стоял возле арки, потом в темноватом дворе, глядел на железную дверь подъезда. Шестое чувство подсказывало, что впустую. От волшебной девушки Ани, выпорхнувшей, точно из сказки, и скрывшейся обратно, осталось только черно-белое фото три на четыре сантиметра, подаренное ему. Он хранил его в бумажнике, рядом с банковской картой.

За домом, над башнями «Москва-Сити», громыхнуло. Надвигалась гроза. Алексей достал бумажный квадратик, посмотрел на него и спрятал в другое отделение. Сунул бумажник в задний карман джинсов. Пора было возвращаться, чтобы не попасть под ливень.

— Вы карточку потеряли!

Его будто током ударило.

Ближе к переходу стояла пожилая женщина. Худощавая, с завидной осанкой, в светлом брючном костюме и летних туфлях на каблуке. Волосы у нее были темные с проседью, явно не после дешевой парикмахерской. Неизбежные после шестидесяти лет морщины смягчал умелый макияж. На поводке она держала симпатичную рыжую таксу, норовившую обнюхать Алексея.

— У вас карточка упала, — сказала она тише.

До боли знакомое послышалось в этом голосе. А, увидев ее глаза, он оставил последние сомнения.

Хранитель тайн

Надежность. Именно это качество Володи Мухина значилось основным в служебной характеристике. Оно и решило его судьбу незадолго до выпуска из строительного института, с факультета коммунального хозяйства. Володю вызвали в какой-то отдел, куда он раньше ни разу не заходил. Сказали, мол, надо сверить документы. За дверью без таблички двое мужчин в похожих костюмах и с похожими глазами задавали ему вопросы, из которых Мухин уяснил, что они знают о нем больше, чем он сам. А потом сделали предложение, от которого нельзя было отказаться.

То есть другой человек, без развитого чувства ответственности, думающий только о своих сиюминутных желаниях, может, и отказался бы. Но Володя был воспитан иначе. Он с детства понимал значение слова «надо». Упорно учил уроки, зазубривая орфограммы и теоремы. Когда другие мальчишки гоняли в футбол, помогал родителям на даче. Спорту, кстати, был далеко не чужд — занимался в секции легкой атлетики, стал лучшим в беге на короткие дистанции. Вуз выбрал тоже исходя из практических соображений, так как коммунальное хозяйство — это не филология или, прости Господи, реклама, это навечно. В маленьком городке, где рос Мухин, так рассуждали все.

Среди собратьев-студентов Володя проводил ту же линию. От прохладного образа жизни был далек, кафе с верандами и ночные клубы не посещал. Поселился в общежитии, грыз гранит наук методично, как умел. В круглые отличники не выбился, но репутацию имел серьезную. Когда ни спроси, был готов к практическим занятиям. Аккуратно вел конспекты лекций и охотно давал их скопировать менее усердным товарищам. На экзаменах шпаргалками не пользовался, учил материал наизусть. Если преподаватель просил выступить на научной конференции — шел и писал доклад, поднимая историю вопроса аж с Древнего Рима.

— На Мухина можно положиться, — говорил факультетский декан.