Гостья из тьмы

– Все трое, милая, уже взрослые люди, и у них свое мнение на этот счет, к сожалению, – мягко сказала Матильда. – Дэйви через два месяца исполнится восемнадцать, и он так же крепок, силен, вынослив и чертовски горяч, как и все австралийцы. – Она прижала подругу к себе, гладя по голове и убирая волосы с лица. – Он хотел воевать, и ты это знаешь, родная. Никто не в силах был удержать его.

Пока война продолжалась, обе женщины отчаянно боролись за выживание, стараясь победить собственную боль и страх. Том и мальчики регулярно писали домой. И Матильда радовалась этим письмам не меньше Эприл и мальчишек. Они утешали друг друга, и, если не могли многого понять из-за вырезанных цензурой строк, все равно были счастливы: по крайней мере, все живы. Шаг за шагом две женщины по старому географическому атласу следовали за мужчинами.

Том и Син оба попали в Северную Африку, а Дэйви был наскоро обучен и отправлен военным транспортом в Новую Гвинею. Матильда внимательно читала его письма и, так как всегда увлекалась книжками про путешествия из передвижной библиотеки, знала страшную правду, но держала ее при себе. Какой смысл было рассказывать бедной матери о том, что такое война в джунглях, когда неделями солдаты воюют под тропическими ливнями, не имея возможности просушиться? О ядовитых змеях и пауках, которые подстерегают в непроходимых зарослях и бывают опасней противника? О том, как ослабляет влажность, а москиты разносят малярию и другие болезни? Для австралийцев, привыкших к иссушающей жаре, такой климат кажется диким и плохо переносится. Пусть лучше Эприл тешит себя мыслями, что ее мальчик спит в комфортабельной казарме и получает три раза в день горячую еду в чистой столовой.

Лето тянулось, японцы оккупировали Малайю и Филиппины. Каждый вечер женщины добирались до того из домов, что был поближе, и слушали страшные новости. Когда по радио сообщили, что японцы заняли Сингапур, в кухне повисло гробовое молчание. Два старика, мальчики и измученные работой женщины застыли в ужасе. Война окружила Австралию с двух сторон – только узкий Торресов пролив отделял ее от Новой Гвинеи. Теперь, если японцы двинутся на юго-восток, Австралия с ее пустыми равнинами будет совершенно беззащитна.

Премьер-министр Кэртен, сменивший Мензиса, требовал от Черчилля дать Австралии право защитить свою страну и в конце концов добился обещания, что две австралийские дивизии перебросят из Северной Африки домой.

– Они вернутся домой! – радостно закричала Эприл. – Том и Син наверняка будут на одном из этих военных кораблей, и скоро мы их увидим!

– Они не приедут домой, родная, – возразила Матильда. – Их пошлют на полуостров защищать нас от японцев.

– Но им могут дать отпуск, – радовалась Эприл. – Только представь, они приедут в Вилгу! – Внезапно она сникла: – А как же Дэйви? Почему его не отправят на родину тоже?

Матильда переглянулась со стариками. Они тоже понимали, что Дэйви в гиблом месте, где положение сейчас было самым трудным. Поэтому дай бог, чтобы он вернулся хотя бы после войны. Последнее его письмо шло больше недели.

Тяжело вздохнув, Матильда взяла подругу за руку.

– Это не может продолжаться бесконечно, – успокаивала она несчастную мать. – Война когда-нибудь кончится, и они вернутся домой.

Вскоре оказалось, что Эприл радовалась напрасно. Черчилль и Кэртен заключили другое соглашение, и вместо того, чтобы вернуть в Австралию две ее армии, в нее послали одну американскую дивизию. Вместе с остальными австралийцами Матильда и Эприл почувствовали, что родина-мать предала их. Как может маленькая дивизия защитить такой огромный континент, и почему австралийским солдатам отказано в праве защищать собственный дом вместо того, чтобы доблестно воевать и погибать за англичан в Европе?..

Прошло еще несколько тяжелых месяцев. Женщины заботились друг о друге, о детях, о своих домочадцах, изнуряя себя непосильным трудом на ферме. Все жили новостями по радио – единственной связи с воюющим миром.

Однажды Матильда вернулась в Чурингу, чтобы приготовить корма для овец на завтрашний день. Они с Габриэлем закидывали мешки с кормом в новый грузовик, который Матильда недавно приобрела по случаю. Внезапно она услышала знакомое цоканье копыт мула – похолодела. Она знала, что старый священник предпочитает сам развозить похоронки.

Отцу Райану трудно было приспособиться к современной жизни и менять старые привычки. Он по-прежнему путешествовал на своем муле в старом скрипящем седле. За годы войны он резко постарел, его волосы стали седыми, а слишком печальные новости, которые он развозил по семьям, где многих погибших знал с рождения, согнули своей тяжестью некогда широкие плечи.

– Плохие новости, да? – не вытерпела Матильда, когда святой отец спешился и напоил мула.

Отец Райан кивнул, и она, взяв его под руку, повела по ступенькам веранды в дом. Ее сердце сжималось от боли, когда она думала о неотвратимости того, что сейчас услышит. «Но ничего, – молча уговаривала она себя. – Я сильная. Я выдержу».